Из материалов Красноярского литературного музея
Галина ТОЛСТОВА
КЛЕЩЕНКО
и СИБИРЬ
За последние годы в ленинградских журналах и в нашей краевой
печати печатались публикации о поэте и прозаике А.Д. Клещенко. Это имя
обросло легендой, вымыслы иногда доходили до нелепостей. Причина искажений
кроется в том, что авторы публикаций не всегда имели достаточных материалов.
Недавно в Красноярский Литературный музей поступила ценная коллекция —
материалы об А.Д. Клещенко. Их передала супруга Анатолия Дмитриевича —
Ильина Лиана Львовна, прожившая с Клещенко самые трудные годы в его жизни.
В коллекции представлены воспоминания Клещенко и Ильиной о периоде жизни
в Сибири, переписка этого времени, личные вещи. Хочется надеяться, что
у читателей после знакомства с достоверными материалами сложится свое
восприятие личности Клещенко А.Д.
Родился Анатолий Дмитриевич Клещенко в д. Поройки Ярославской губернии,
рос в Ленинграде, куда позже переехала семья. По воспоминаниям Ильиной
Л.Л. “ему никогда не хотелось стать ни летчиком, ни капитаном дальнего
плавания, только поэтом”.
В конце 30-х годов А. Клещенко стал членом литературной группы при г.
“Смена”, затем литературного объединения при Ленинградском отделении Союза
писателей СССР, которым руководил Гитович А.И. Летом 1940 г. в “Литературном
современнике” публикуется первое стихотворение А. Клещенко “Вийон” читает
стихи”. Живет он поэзией, встречается с друзьями. На вечеринках друзья
“читают стихи Есенина и свои”, ведут разговоры на запретные темы об эмигрировавших
Бунине, Ходасевиче, Вертинском и бравируют этим.
В феврале 1941 г. Анатолий Клещенко, Михаил Майсаков, Николай Мартыненко
и Виктор Мартынов были арестованы. Клещенко обвинили в “создании контрреволюционной
молодежной организации фашистского толка и связи с троцкистско-зиновьевским
подпольем”.
“Сосед по камере, инженер-механик с забытой теперь украинской фамилией,
посоветовал мне во избежание некоторых неприятностей ни в чем не перечить
следователю: он, помнится, этих неприятностей не избежал”. (Из воспоминаний
Клещенко А.Д.).
Клещенко подписал все обвинения еще на предварительном следствии: “Я получил
пару первых (и последних, правда) тумаков и решил, во избежание повторения
таковых подписывать что угодно: в конце концов, думал я, просеивать всю
эту чепуху, решать будет не следователь, а суд”.
В воспоминаниях А. Клещенко писал, “Трибуналу я, прежде
всего, заявил о том, что большинство подписанных мною показаний является
сущей ересью и объяснил причины, побудившие подписать эту ересь.
Мне ответили совершенно серьезно, что кандидатуру мою в руководители террористов
считают подходящей, что попытки реабилитировать однодельцев является попыткой
сохранить контрреволюционные кадры, и что я продолжаю активно бороться
против Советской власти и даже перед лицом Трибунала, злобно клевеща на
следственные органы”.
Приговорены А. Клещенко и В. Мартынов к 10 годам, М. Майсаков и Н. Мартыненко
к 8 годам ИТЛ. 20 мая 1941 г. Клещенко А.Д. этапирован на Урал, позже
переведен в иркутский особый лагерь № 7, 20 февраля 1950 г. освобожден
и отправлен в ссылку в Удерейский район (Мотыгинский) Красноярского края.
Местом ссылки для А.Д. Клещенко был определен п. Раздольное. Хотя в поселке
были шахты и строился электролизный завод для получения чистой сурьмы,
найти работу ссыльным было нелегко. Трудно было выжить в суровых климатических
условиях.
В первый год ссылки Клещенко работал в клубе художником, “грамотно” рисовал,
но, по словам Ильиной, не любил это ремесло. Умению рисовать он обязан
отцу-художнику, который, стремясь научить полезному делу, “усаживал непоседливого
мальчишку за мольберт, пытаясь отвлечь от дурной компании во дворе дома”.
И это умение не только пригодилось в жизни, но и помогло выжить. Живя
на р. Черной в 25 км от п. Раздольное, где сторожил сено и охотился, А.
Клещенко зарабатывал на хлеб рисованием “ковров” на сюжеты из русских
народных сказок.
Из писем Анатолия Дмитриевича Лиане Львовне становится понятной причина,
по которой он от постоянного заработка клубного художника ушел в тайгу.
Жил на дальних еланях, искал одиночества, необходимого ему для претворения
творческих замыслов. Приходил в Раздольное раз в месяц отмечаться в комендатуре,
запасался провизией, покупал соль, муку. В тайге он добывал себе еду охотой.
Иметь охотничье ружье ссыльным не запрещалось, в тайге без него трудно
было выжить. Клещенко обычно ходил зимой в бушлате, летом в старой гимнастерке,
подпоясанной широким офицерским ремнем. Многие принимали его за бывшего
фронтовика. Укрепляло людей в этом мнении его умелое обращение с оружием.
Так описывает Анатолия Клещенко Лиана Ильина: “Смеялся Клещенко по-мальчишески
открыто и заразительно. В такие моменты всегда настороженно хмурое выражение
его лица исчезало, оно становилось привлекательным. Перемена бывала столь
быстрой и разительной, что, казалось, сдергивается маска. Этому странному
парню нельзя было отказать в известном обаянии, хотя внешность его не
вызывала сим