Откройте настежь вашу боль,
                               возьмите “до”, держите крепче,
Дышите хриплою мечтой;
                               всё хорошо, раз рядом я...

Качая глиняным лицом,
                               полузабывшаяся, шепчет,
Невесть откуда подойдя, позавчерашняя моя.
Уже в песчаном сюртуке
                               гнездятся влажные пустоты,
Не пожелавшие уйти, шаги по кругу босиком.
Иссякли к чёрту голоса;
                               отдавши мёд, чернеют соты.
Она живёт позавчера.
                               Её гортань – костлявый ком.

Мы научаемся в любви
                               не помнить ни себя, ни смерти.
Вам не соперница она, полузабытая в зиме.
“Я к вам пишу, чего же бо...” –
                               в нераспечатанном конверте
Обратным ходом уплывёт.
                               Моя судьба не в том письме.

Вопрос предвижу. Не вопрос –
                               вы сами знаете, вы сами...
Свирель продолжит монолог,
                               пускай вальсируют старик
Да двое высохших старух...
“На прежнем месте, под часами”.
Лишённый смысла, всё равно –
                               я понимаю ваш язык.

На расстоянии руки пойдём по воздуху цветному.
Пустой сюртук оставим здесь,
                               на вековом его посту.
Произносите по слогам,
На небесах, но по-земному...
Вы не отнимете руки.
Но не наденете фату.

СИРОТСТВО

Облаками
опоясаны Плеяды.
Не признаю
заказные постулаты.
Куртизанки,
словно блёклые наяды,
наводнили
реки, улицы, палаты.

Соберите
голоса любви, кассеты.
Зачертите
логотипами глазницы.
Вековые
пляшут вам кабриолеты,
вьются в кадре
нарисованные птицы.

Винтит ветер
вербы гербовые нервы.
Лижет лозы
ледяными языками.
Горделиво
выступают леди стервы,
избивая тротуары каблуками.

Цербер мечет
смыслы чинно-благородно.
Жжёт и гложет
Чин по чину благородство.
Слово “совесть”
забывая всенародно,
власяницей
мы влачим своё сиротство.

ПОПУРРИ

По волосам поплачу
В семьдесят семь колен.
Выбейте мне удачу,
Дядюшка Гильотен.

Взбейте свои коктейли,
Где кружева химер.
Спорят везде, злодей ли
Дядюшка Робеспьер.

На леднике фамилий
Тает лиловый звон.
Между миражных лилий
Бродит в бреду Бурбон.

Кругом летит карета
В потусторонней мгле.
Мэри Антуанетта
Грезит о короле.

Сколько тесьме не виться,
Ножницы здесь уже.
Празднует вся столица
Авиа Ле Бурже.

Женщины в модных миди
Слушают попурри.
Только навряд ли выйдет
В небо Экзюпери.