Ефим КУРГАНОВ

ШПИОН
ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА, ИЛИ 1812-Й ГОД

(историко-полицейская сага в четырех томах
и семнадцати эпизодах)

ЧЕТВЕРТЫЙ ТОМ

(ноябрь 1812-го года)

ЭПИЗОД СЕДЬМОЙ: ПОСЛЕДНЕЕ ПОКУШЕНИЕ, ИЛИ БЕРЕЗИНА

ИЗ СЕКРЕТНОГО ДНЕВНИКА ВОЕННОГО СОВЕТНИКА ЯКОВА ИВАНОВИЧА ДЕ САНГЛЕНА

Публикация профессора Николая Богомольникова
Перевел с французского Сергей Гляделкин
Научный консультант Михаил Умпольский

ОТ ПУБЛИКАТОРА

В десятой главе четвертой части четвертого тома “Войны и мира” Толстой рассказывает о переправе Бонапарта через Березину, финальной точке в кампании 1812-го года. Толстой говорит сжато, ясно и с одной целью, дабы как можно более снизить значение этой переправы, которую принято было расценивать как стратегическую удачу Наполеона:
“Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французскою армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки Наполеона в стратегическую западню на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры. Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого Кутузовым образа действий, – только следования за неприятелем”1.
Однако Толстой не только максимально занизил значение Березинской переправы, но и прибегнул при этом к явной подтасовке фактов.
Так, писатель заявил, что переправа доказала правильность Кутузовского образа действий – “следова

1. Толстой Лев. Война и мир, т. 4, ч. 4, гл. 10 // Cобр. Соч. в 12 т., М., 1958, т. 7, с. 210.

ние за неприятелем”. Но какое же это “следование за неприятелем”, ежели фельдмаршала вовсе не было у Березины, он то ли отдыхал, то ли прятался, боясь наполеоновского удара, и появился только тогда, когда Бонапарт благополучно переправился и рванул к Вильне.

* * *

В заключение – буквально несколько слов о личности автора публикуемой дневниковой тетрадки “Ноябрьские дни”.
Яков Иванович де Санглен (1776-1864) – писатель, историк, журналист, издатель, профессор Московского университета и вместе с тем профессиональный шпион.
М.Б.Барклай ле Толли создал русскую военную разведку, а де Санглен был ее первым директором, первым шефом первой русской разведки. Причем, директорство его пришлось и на памятный 1812-й год.
Николай Богомольников, проф.
4 декабря 2006-го года.
г. Москва

НОЯБРЬСКИЕ ДНИ
1812
14.11 – 20.11

графине Н.Вальдштейн

НОЯБРЯ 14-ГО ДНЯ. ДЕСЯТЫЙ ЧАС УТРА

Воспользовавшись тем, что завтрак еще не подан, засел я за “Разбойников” Шиллера.
Сия пиеса подлинно есть моя библия, есть мое священное писание, у коего вот уже не первый год я учусь и коим без устали восторгаюсь до полнейшего содрогания и умственно-сердечного исступления.
Экземпляр “Разбойников” (есть у меня изящнейшее карманное издание) я постоянно вожу с собою, никогда не расставаясь с ним .

НОЯБРЯ 14-ГО ДНЯ. ЧАС ПОПОЛУДНИ

Кем только не именуют графа Аракчеева – и “людоедом” и “бульдогом”. А он всего лишь строг, правда, бешено строг, настолько строг, что вызывает у всех даже не страх, а самый настоящий ужас. Но зато Алексей Андреич и предан Государю до невозможности. Именно Государю, а не России. Он так и говорит: “Что мне Ваша Россия и ее интересы?! Каково будет Императору?! А до остального мне и дела нет”.
Я с графом общаюсь, может, и кратко, но зато регулярно. Во-первых, я постоянно отсылаю его сиятельству копии с донесений всех моих шпионов, а также лично докладываю о тех опасностях, которые ныне могут угрожать особе Александра Павловича. Ежели мне удается арестовать кого из врагов Российской империи, то граф Алексей Андреич не раз самолично допрашивает их. А он любому способен развязать язычок.
Сегодня с утра граф призвал меня к себе и был весьма милостив, можно даже сказать, что нежен.
Он потрепал меня по плечу, подмигнул своим страшным огненным глазом, рассмеялся и сказал:

Скачать полный текст в формате RTF