стьем, как шары на чужой ёлке. Вываливал перед Стёпкой свои разноцветные кафельные квадратики, все мальчишки тогда играли в них... Подбрасывали такую плитку вверх и в этот момент нужно было схватить с земли ещё одну и держать в руках уже две плитки. И тогда Стёпка могла часами сидеть с ним, бросив нас с нашими скакалками, классиками и резиночками. Потом Руся сажал Стёпку на раму велосипеда, и они отъезжали в неизвестном направлении. Я уходила домой, плакала и однажды, запершись, в туалете изрезала Стёпкину скакалку на мелкие кусочки и выбросила всё в унитаз...

Мы доучивались в десятом классе, когда мне мама однажды мне по секрету, перед поцелуем на ночь шепнула, что Стёпку вылечить не могут. И что она, может быть, умрёт.
Мама щелкнула выключателем, я осталась в темноте, которой никогда не боялась, но в ту ночь я долго не могла уснуть. Мое чёрное пианино, которое я вечно забывала закрывать, вдруг оскалило зубы...
Я всё же не выдержала, рассказала обо всём Русе, и он больше у Стёпки не появился. А она ждала, ждала его, писала ему записки, которые я аккуратно, раз в неделю, бросала ему в почтовый ящик. В восемнадцать лет она умерла. Хоронили Стёпку в подвенечном платье...

После я уже не могла разговаривать с Русей, и он при встрече со мной не поднимал глаз.
Прошло несколько лет, и, казалось, что всё уже забыто. Мы как-то случайно встретились на дне рождения одноклассника. А на следующий день на пороге моей квартиры появился Руся с букетиком эдельвейсов: полтора месяца он путешествовал по Тянь-Шаню.
Честно говоря, мне до него не было уже никакого дела, просто хотелось взять от детства реванш. Но однажды я лицом к лицу столкнулась со Стёпкиной мамой. В руке она несла авоську с яблоками, хлебом и кефиром. И было на ней всё то же красное платье, только в пожелтевший горошек.

Я зашла домой и позвонила Русе:

Через два часа я приготовлю паэлью, рецепт читала в каком- то журнале, курица, рис, шафран, мидии, болгарский перец, креветки...

Руся пришел, принёс бутылку красного вина.

Мы прошли на кухню, он стал откупоривать вино, пробка отвратительно заскрипела по горлышку, и тут дно бутылки оторвалось и разлетелось на мелкие осколки. Руся облил брюки, и пол был залит кровавой кислой лужей, я побежала за тряпкой. Он ничего не говорил (мы вообще за всё это время не произнесли ни слова), только как-то заторможено помогал мне собирать стекло и пытался отнять тряпку.

Я заглянула ему в лицо и сказала: “Стёпка”.

Руся слабо, совсем по-детски улыбнулся. Глаза его смотрели близоруко, почти слепо.
Я отвернулась.

г. Лобня, Московская область

ДиН дебют

Марина ШАПОШНИКОВА

Я ЖДУ ТЕБЯ

Я жду тебя. Еще неделя...
И ты появишься на свет.
Ириша, Олечка, Аделя,
Нет, ты Андрейка, как твой дед.

Я жду тебя, животик гладя,
Как не ждала я никого,
И с целым миром нынче ладя,
Я жду лишь крика твоего.

Я жду испачканных пеленок,
Ночей бессонных, шабутных,
Сопенья сладкого спросонок,
Глазенок маленьких, родных.

г. Астрахань

Мао СЮПУ

ПРЕДЧУВСТВИЕ СМЕРТИ

(из книги “Вечный “Курск”)

Газеты сообщали, что один из членов экипажа подлодки чувствовал, что из рейса не вернется и тогда:

Ты долго до отплытия
вдаль смотрел на сушу –
Россия в июле поэтична и прекрасна.
А перед погружением в воду
Ты долго смотрел на большое море –
На синее море смотрел
наполненно любовью и тоской
До отъезда
Ты с близким сердцу человеком
сфотографировался
На подводной лодке “Курск” с улыбой,
Оставшейся с тех пор среди людей...