сходили на концерт певицы Веры Красовицкой. Я до сих пор, бывая в театре, почти никогда не выхожу во время перерыва в фойе. Мне очень нравится наблюдать за людьми: кто как одет, у кого какое настроение. Одни улыбаются, громко говорят. Другие выходят покурить или в буфет...
В этот раз вышла вместе с мужем. Скоро ему встретился знакомый и они оживлённо о чём-то стали разговаривать. Я огляделась по сторонам, собралась отойти к окну – опять же на людей посмотреть. И только я выбрала место, чтоб не мешаться под ногами, как увидела генерала, кого-то очень мне напоминавшего. Пригляделась и радостно удивилась, узнав в генерале Алёшу Коврижных! Не очень громко окликнула его. Он услышал, раскинул от удивления руки и быстро направился ко мне.
– Миля?! Здравствуй, Миля! Ты ведь Миля?!
Я радостно закивала. Он пристально оглядел меня, даже коротко приобнял, затем чуть отстранился и всё наговаривал:
– Надо же! Я и не ожидал, что мы с тобой увидимся! А ты всё такая же маленькая! И такая Милая!..
Но в это время раздался уж третий звонок. Он с сожалением и с растерянностью посмотрел на меня, явившуюся из далёкого детства, когда жили на одной улице, вместе играли, на санках катались...
– Ты хоть как живёшь-то? Ну, ладно, – уже на ходу сказал генерал Алёша Коврижных. – После концерта встань где-нибудь на виду, тогда и поговорим, и повспоминаем... Значит, у выхода? Ты с мужем? Вот и познакомишь...
На том и расстались, надеясь продлить встречу по дороге из театра. Но я не обернулась, чтоб посмотреть, где он сидит, народу много. Не вдруг и различишь... Да из-за людей не много, чего и увидишь.
После концерта долго и благодарно аплодировали певице. И у раздевалки, и у выхода я всё посматривала, чтоб увидеть генерала из детства, Алёшу Коврижных. Но так мы и разминулись. Не уговорились, где встретиться. А он, наверное, даже и не разглядел, как я одета...
– Так вы даже и не спросили, где кто живёт? – удивился Виктор Петрович. – А я глянул в антракте, увидел тебя, а тут и генерал перед тобой!.. Я подумал, что ты кого-то из своей части встретила. Это надо же! Встретила не кого-нибудь, а генерала! А платье у тебя даже очень ничего! Молодец!
Я разволновалась, и не столько от встречи с генералом Алёшей Коврижных, а оттого, что вот и он увидел меня в таком платье. Да и не только он, а и многие из пришедших в театр, и это замечательно! Мы тоже не хуже людей! И хорошо, что моя знакомая именно мне продала этот материал.
Откуда тогда мне было знать, что у этого, любимого платья окажется такая короткая и горькая судьба...
Как-то муж мне сказал, что договорился насчёт машины дров – зима впереди, а у нас этих надолго ли хватит... “Я попросил выписать мне аванс, дали и я рассчитался за дрова. А на что жить будем? Хоть реви. Ты тоже подумай, может, что и придумаешь, как выйти из положения? А то ведь хоть костюм продавай...”
Я думала, думала и надумала. Утром повела детей в садик, а идти надо мимо скупочного магазина. Тихонько поднялась, открыла платяной шкаф, нашла глазами заветное платье, погладила, щекой как бы прощально прижилась, затем быстро сняла его с вешалки (с плечиков) и хотела с обидой хлопнуть дверцей, но

остановила себя – разбужу ведь всех, но и передумать боялась, если сейчас оставлю его на месте. Снова легла, полежала недолго и снова поднялась. Муж заворчал, мол, чего тебе не спится-то? Вот и ворочается, вот и возится...
– Заболела или что? – спросил утром.
– Да нет... – и чтобы не расплакаться, принялась поторапливать детей, чтоб обувались, одевались, а то и завтрак в садике пропустите... – Оглядела их и, подталкивая лёгонько в спину, прихватила свёрток и пошла за ними.
В садике шумно, весело. Поздоровалась с воспитательницей, кивнула ребятишками, пообещала, что вечером постараюсь прийти за ними пораньше, и ушла.
Магазин ещё только открывали, продавщица встала за прилавок, ждёт... Я развернула свёрток и так вот, из рук в руки отдала свой счастье...
Выписали мне квитанцию, предупредили, чтоб наведывалась в течение десяти дней. Если платье не купят, то могут вернуть, взяв сколько-то рублей – за хранение... Продавщица переспросила назначенную мню цену и выписала квитанцию.
В моей голове весь день тукало беспрерывно: “Пятьдесят рублей, пятьдесят рублей, пятьдесят рублей...” – И тут же пронзила мысль: “Почему пятьдесят? Только материал стоит на десть рублей дороже... Потому пятьдесят?..”
Предупредила на работе, что мне очень нужно к четырём быть в поликлинике – и ушла. Сначала зашла в садик и велела ребятишкам позвать Любовь Харитоновну. Она скоро вышла в коридор, смотрит на меня вроде с жалостью. А я прямо сквозь слёзы спросила: не одолжит ли она мне пятьдесят рублей? Ненадолго. Очень нужно.
Я думала о том, что если платье висит, то я сама его и выкуплю. Воспитательница пожала плечами, улыбнулась и тут же принесла деньги. Иду к магазину и мучительно думаю: зачем же было платье продавать?! Проще было бы сразу занять у неё денег, а потом и отдать...
В скупочный магазин я не вошла, а влетела – и сходу к боковому прилавку, где платье моё вывесили. Перебираю взглядом пёстрое богатство – нет среди них моего. Показываю продавщице квитанцию, говорю, что передумала продавать. Пожалуйста, верните, – и протягиваю деньги. Она обернулась, прошлась взглядом по витрине, взяла квитанцию, раскрыла журнал, прошлась пальцем по странице сверху вниз – и как бы запнулась.
– Ваше платье уже продали... Иногда подолгу вещи висят, а тут вот купили быстро. – Взяла из кассы деньги и, отсчитав издержку, – за услуги, кивнула и ушла от прилавка.
Мне трудно передать своё горе. Я уже не торопила ребят. Они сами охотно оделись и побежали впереди меня. А мне уж торопиться было некуда...
После я ещё долгое время переживала случившееся, иногда корила себя, убеждала, что у людей и не такое случается...
Одним словом, попыталась себя утешить, что оно и к лучшему, что я не рассказала об этом мужу. Он бы тоже переживал, может, и ругал бы, а, может, жалел...

г. Красноярск