Надежда ДЯГИЛЕВА

РАССКАЗЫ ДЛЯ ДЕТЕЙ

ДЕРЕВО СЧАСТЬЯ

Толстый и огромный этот цветок рос у бабушки на окне всегда, неизменно, каждое лето, приводя меня в восторг. Я гладила его глянцевые мясистые листья, любовалась его крепким, как у настоящего дерева, стволом, и млела.
– Бабушка, ты мне его подаришь? – приставала я к бабушке – Я ведь твоя любимая внучка!
Бабушка смеялась:
– Это ведь не просто цветок, это дерево счастья. Если я тебе его подарю, вдруг мое счастье тоже от меня уйдет? Лучше я тебе его деточку подарю, а ты из нее свое дерево счастья вырастишь.
– Не хочу деточку, хочу это дерево, – я сердилась на бабушку и капризничала. Бабушка огорчалась, но ненадолго – долго дуться она просто не умела, особенно на меня.
Роскошным ее дерево счастья выросло не даром, очень уж светлым и легким человеком была моя бабушка.
И дом ее был светлым и теплым – маленькая двухкомнатная квартирка в хрущевке всегда казалась мне филиалом рая. Светлая старомодная мебель, пестрые ковры и пледы, большой круглый стол, запах пирогов, цветы на окнах, цветущие за окном вишни, абрикосы и яблони, лично посаженные дедушкой много лет тому назад “для внуков”, и бесконечная бабушкина любовь – таким запомнился мне дом, где я проводила каждое лето.
Бабуля стелила на пол балкона толстые матрасы, застилала их пледами, приносила туда наши игрушки и тарелки с персиками, виноградом, сливой и другими дарами щедрой украинской земли – и мы с моим двоюродным братом Пашкой целыми днями играли там, укрытые от солнца ветвями дедушкиных деревьев. Пели птицы, мы ели груши и бабушкины пирожки, ссорились и мирились – и еще не знали, что всю жизнь будем вспоминать эти дни как счастливейшие моменты своего детства.
Прелесть этого мира заключалась и в его неизменности: наши родители могли ссориться и разводиться, менять квартиры и знакомить нас со своими новыми избранниками, наши друзья могли бросать нас и уезжать в другие города, наши лица могли дурнеть и покрываться подростковыми прыщами, наши первые влюбленности могли оказываться несчастливыми – но здесь, в бабушкиной квартирке на третьем этаже, все было вечным, надежным и неизменным. Всегда пахло пирогами. Всегда цвела герань на подоконнике. Всегда на круглом столе стояла синяя ваза. Всегда дедушка любил бабушку, а она сердилась на него за слишком большую, на ее взгляд, откровенность его любви. Всегда мы были здесь нужны и желанны. Счастье этого дома было неизменным. Как и цветок счастья рядом с геранью.
Все кончилось внезапно и страшно.
Шел 1986 год, взорвался Чернобыль. Неподалеку от Чернобыля был санаторий Министерства обороны, путевку в который накануне взрыва получил мой дедушка. Помимо веселого нрава и любви к бабушке,

мой дедушка, старый коммунист, отличался неистребимой верой в родную народную власть и нечеловеческим упрямством.
– Пойми, Таня – если бы была хоть малейшая опасность, разве власти не предупредили бы нас об этом? – сердился он на плачущую бабушку, которая, в отличие от него, власть советскую не любила и никогда не была наивной. И уехал в санаторий под Чернобыль на целый месяц. Весь этот месяц бабушка плакала не переставая.
Через два месяца никогда не болевший раньше дед заболел. Диагноз ему поставили рак, хотя всем было ясно, что это лучевая болезнь. Умирал он страшно, мучительно. Все это время, естественно, бабушка не отходила от его постели. Дед верил, что выздоровеет. Все время говорил о том времени, когда он снова будет на ногах и его дорогая Ира сможет наконец-то отдохнуть. Умер он в бабушкин день рождения, навсегда отняв у нее этот праздник. Впрочем, умерев, дед унес с собой и всю бабушкину любовь к жизни. Казалось, ее жизнь кончилась тоже.
Мы надеялись, что пройдет время слез, и бабушка снова станет прежней. Но так этого и не дождались, слишком сильна была ее любовь к умершему мужу. Может быть, бабушка винила себя в смерти деда? Ведь именно она всегда играла в их отношениях первую скрипку? Может быть, не могла себе простить, что позволила страшной и бесчеловечной власти, про которую она-то все знала – спасибо раскулаченным односельчанам и вдоволь посидевшему в тюрьме дяде Васе – отобрать у нее ее Сеню? Может быть, корила она себя за то, что никогда не мешала ему восторгаться тем, что она всю жизнь скрытно ненавидела и боялась?
Вскоре после похорон бабушка уехала к дочери, бросив свой дом, где все напоминало об ушедшем счастье. Цветы она оставила на мое попечение, и скоро они все завяли. Погибло и шикарное дерево счастья, обесцененное и брошенное на произвол судьбы. Как я мечтала когда-то им завладеть! Виновата ли я в его гибели? Конечно, да. Я плохо и редко его поливала, иногда не подходя к нему неделями. Я злилась на бедный цветок – он не сумел сохранить, сберечь счастье в бабушкином доме. Когда он умер, я безжалостно выкинула его, не пролив ни одной слезинки.
Только потом, через много лет, я простила бедный цветочек. И надеюсь, он тоже меня простил за ту жестокую и несправедливую расправу, которую я над ним учинила.
Иногда я малодушно думаю – а может быть, я все-таки не виновата в его смерти? Может быть, он просто не мог жить без бабушкиной любви? Без ее ласковой и

Скачать полный текст в формате RTF