полгода назад, было ей ровно 80. До сих пор, как выйдет какая-нибудь особенная работа, книга, думаю: вот мама будет рада, надо бы позвонить, послать... Увы, некуда...
...Вся моя жизнь связана с мамой, трудно выделить что-то и сказать: вот это от неё – как будто остальное с ней не связано”.
На эту тему позже мы говорили с супругой А.Н.Горбаня – Зоей Михайловной. Её суждения на этот счёт весьма примечательны:

– Дебора Яковлевна в жизни моего мужа, как я понимаю, присутствовала и присутствует на всём её протяжении, а ведь это нестандартно. Довольно часто детская привязанность к маме, к отцу исчезает с возрастом. Молодой человек, взрослея, уходит в своё, и родители с первого плана отодвигаются. Они есть, о них надо заботиться и т.д., но подлинной близости не наблюдается. Тут совсем другое. Дебора Яковлевна была яркий, незаурядный человек. Всё, что она делала, было пронизано большим накалом страстей. И сына она тоже любила со страстью, поэтому в его жизни она до сих пор присутствует – почти как живая. Оба они – и сын, и мать – люди с сильными характерами, живи они рядом, может быть, им было бы даже тесновато. Но много лет они жили не вместе, в разных городах, хотя место друг у друга в жизни занимали большое. Мамы сильно не хватает. Даже мне, хотя мы с ней особенно близки не были.
Дебора Яковлевна относилась к таким людям, которым окружающее очень не всё равно, особенно когда речь идёт об их близких. Неслучайно выше приводилось пожелание Александра Николаевича: стержнем этой книги должна быть мама. Она – человек, который во многих смыслах его создал – вылепил характер, помог выработать жизненные убеждения. Это, видимо, самый яркий человек из всех, кто был рядом с моим мужем за всю его жизнь.
Все мы, родители, в какой-то степени формируем своих детей, но вот, например, я на своего сына не имею такого влияния и не играю такой роли в его жизни, как это было у Деборы Яковлевны по отношению к Саше. У него всю жизнь шёл диалог с мамой. И до сих пор идёт. Она была человек, с которым можно было многое обсуждать, который многое понимал – настоящий собеседник. Можно было, например, в любой момент позвонить из Красноярска в Омск и спросить её о чём-то важном.
Когда родители умирают, большинство людей воспринимает это с болью, но всё-таки как нечто естественное... А вот со смертью Сашиной мамы дело обстоит иначе. Уйдя, она большую брешь в нашей жизни оставила. Приезжал к ней Саша в последние годы ненадолго, она активно принималась за ним ухаживать и в конце концов просто с ног начинала валиться. Всех разгоняла: когда он приезжал (а вокруг неё всегда было много народу – до самых последних дней). Поэтому он немного хитрил: старался приезжать в Омск почаще, но ненадолго.

* * *
Позже читатель этой книги получит возможность познакомиться с супругой её героя поближе.

г. Омск

(продолжение следует)

Валентин СОСЕДОВ

ГЛУХАРЬ

Александру Соседову
Восток заметно голубел,
Хотя в низинах мрак таился.
Внизу Июс волной звенел,
По мшистым камням торопился.

А на речной косе отлогой,
Чуть запотевшею росой,
Бродил глухарь вальяжно-строгий,
Клевал песок береговой.

Атласно-черный, краснобровый,
С белёсым кантом на хвосте.
Он вроде хвастался обновой
Передо мною на косе.

Живой посол палеолита,
Веков связующая нить.
Он демонстрировал открыто –
Жизнь невозможно победить.

И на заре у звонкой речки
Я любовался глухарем,
Как жизни памятником вечным,
Совсем забыв, что я с ружьем.

ИСЦЕЛЕНИЕ

Когда от дел и от забот
Нет аппетита и не спится,
Невропатолог здесь не в счёт,
Я не к нему иду лечиться.

Рюкзак на плечи и в тайгу,
Покинув быт привычно тихий.
В лесные дебри забреду
На радость рыжим комарихам.

А лес лишь с виду молчалив:
Вот филин шубу предлагает,
В кустах синиц речитатив
Событье это обсуждает.

Вспорхнёт стремительно рябок,
Желна о чём-то где-то плачет,
Мелькнёт бродяга-колонок –
Таёжный джентльмен удачи.

Вот полосатый бурундук
В мешках защёчных пищу тащит,
Да сев на ёлку, сверху вдруг
Кедровка криком ошарашит.

И незаметно мир лесной
С его извечно диким бытом,
Вернёт утерянный покой,
Наделит зверским аппетитом.

г. Назарово