Светлана ВАСИЛЕНКО

МЕЖДУ

Давно, лет 10-15 тому назад, я прочла у Ольги Седаковой, что все поэтические методы к концу ХХ века так или иначе завершены, и если появится новый поэт, то это будут какие-то совсем простые строки, но с большим излучением тепла.
И стала я ждать такого поэта.
И дождалась.
Так начала писать стихи Светлана Василенко! Совершенно ни на кого не похожие стихи у нее! Там лирическая героиня, то (потрясающе!) “на остывающем песке любящая тебя”, то готовая “вдруг понять, что смерти нет” (все мы ВДРУГ это понимаем, правда?), в то же время является то человеком мира, то есть бывала в Соборе Парижской Богоматери, то идет с деревенским дурачком по улице и видит все его глазами, глазами пророка и юродивого, то вдруг... замечает взгляд КУЗНЕЧИКА (многие ли замечали? Я – например – ни разу, хотя миллион кузнечиков видела, росла в деревне)...
Еще, если у Светланы в стихах появилось зло, то оно – сразу бессильно! (“Злым и бессильным взглядом...”). А ведь это очень глубокая мысль, выраженная хотя как бы между прочим, но от этого еще более запоминающаяся! Если бы зло было всесильным, где бы мы были?! Просто нужно почаще напоминать себе и другим, что оно – бессильно. И спасибо Светлане за это!
И хотя в двух стихотворениях упоминается утонувшая девочка, и хотя в одном – автор кокетливо упоминает:
“Это уже не любовь,
Но и не смерть.
Между”, – все равно светлое поле образовалась вокруг этих строк другими – полными тепла. А излучение тепла в мир – так дорого!

Нина ГОРЛАНОВА

* * *

Я выпала
Из мира людей
Выпала
Из жизни
Как мальчик-эпилептик, сын моего знакомого,
Из окошка шестого этажа:
Его позвали голоса,
Пообещав вылечить.
Выпала
Осталась одна
Никого уже не люблю.
Ни с кем не дружу,
Не пишу,
Не дышу.
Брожу по улицам города,
Словно душа
Неприкаянная
После смерти.
Бредет,
Греется под
Осенним
Последним солнышком.

АВТОПОРТРЕТ В ПЕЙЗАЖЕ

А.Р.

Степь,
Пахнущая чистой
Хлопчато-бумажной футболкой
На теле любимого мужчины
Который был до тебя
Жизнь назад.
Змея на дороге
Полная яда
С глазами рассерженной прачки,
Или где я могла видеть женщину,
С таким же злым и бессильным взглядом?
Может быть, она была подавальщицей
Или посудомойкой в заводской столовой?
Не помню.
Кузнечик,
С внимательным взглядом зеленых глаз
Инопланетянина,
Играющего со мной в салки.
Река
Названная по имени
Монгольской девочки,
Тысячу лет назад влюбившейся в русского князя
И здесь утонувшей, –
Ахтубой.
Журавль,
Отставший от стаи,
Жалкий словно после похмелья
На другом берегу
А на этом –
Ворона,
Терзающая брошенный кем-то пакет
С надписью Мальборо.

И я
На остывшем песке
Любящая тебя.

МЕЖДУ

Не умею
В рифму.

Это как бы еще не стихи,
Но как бы уже и не проза.
Между.

Это как бы еще не слово,
Но уже не междометие.
Междуречье.

Это как бы очнувшийся сон,
Но еще за закрытыми веками.
Между.

Это как бы уже не любовь,
Но еще и не смерть.
Между.

Между каплей и звуком.
Между болью и криком.
Между мной и тобой.
Между.