А потом явилось солнце,
И цветы застрекотали.
За расплавленным оконцем
Нервно руки пожимали
И сжимали три гранаты
В двух руках. А это значит:
Мы вернулись из Кронштадта,
Чтобы вновь в мозгу маячить.
В изумрудованных травах
Мы лежали, как живые,
Мы смотрели в небо правых
И смотрели в души лживых.
Пахло яблоком и нефтью,
Журналисты расписали
Наши смерти круговертью,
А мы просто воевали
И сжимали три гранаты
В двух руках, а это больно.
Нас послали за Карпаты,
Сердце стукалось невольно.

СИНИЙ ЧУЛОК

А я, да, я – изменница собственных ног,
И, поправляя поминутно синий чулок,
Я рот закрываю, чтобы выйти не мог
Клубящийся в горле отравленный смог.
А я, да, я бегу, и меня не найдёшь.
И торчит из спины отравленный нож.
Путь мой не плох, как и хорош,
Бегущий мимо откормленных рож.
А я, да, я – Леди Синий Чулок,
И я смех превращаю в простой порошок,
И так много ещё увижу дорог
До того, как пойму, что я не пророк.
А я, да, я смеюсь, и меня не поймёшь,
Что я стою не ржавый, а ломаный грош.
Да вы только взгляните, как он хорош,
Мир, где правят деньги и ложь.

ДОРОГА К ПОЛУДЕННОЙ ЗВЕЗДЕ

Я как-то встретил одного старика,
Он мне указал на восток,
Он был босой, его ноша – легка,
И он был, по-моему, бог.
Он стоял в дорожной пыли,
И цвет его глаз был цветом небес,
А цвет волос – цветом земли,
И он был, по-моему, бес.
И он мне сказал идти туда,
Где горит слепая звезда,
Полуденная,
Солнце.
Я очень долго шёл на восток,
В край заговоренных змей,
Я сбился со счёта и знать не мог,
Сколько хожу уже дней.
Я видел все земли и все моря,
И женщин, прекрасней берёз,
Я научился жить без огня,
Жить без печалей и слёз.
И я всё иду, иду туда,
Где горит слепая звезда,
Полуденная,
Солнце.

СВОБОДЕН

Я отдал им ботинки, и они меня отпустили,
И женщина без бровей подняла на меня глаза.
Когда я уходил, её только-только растили.
И вот, я вернулся, а она как сухая лоза.
У неё были братья, у меня было много сестёр.
Она мечтала о белом коне под неизвестно кем.
Взгляд её был с поволокой, а язык был очень
                                                                           остёр,
Теперь её взгляд с поветрием, а язык сух и нем.
Я отдал им ботинки, и они отпустили меня,
И синий-синий голубь зашагал передо мной.
Когда-то я видел его деда у своего окна.
И вот, эта синяя птица следит за моей судьбой.
У меня была мать, у него – весь небесный свод.
Я мечтал о чёрных доспехах на неизвестном
                                                                           коне.
У меня под окном шумел океан, и я искал его
                                                                           брод,
А теперь седой океан тщетно ищет меня.
Но я не вернусь никогда, никогда, никогда.
Я отдал свои ботинки, и они отпустили меня.
Я свободен теперь. Но что мне делать с собой?
Сесть у берега моря и молча слушать прибой.

* * *

Для души моей червонной,
Златотканной и бездонной,
Как земля в земле могилы,
Ненасытной и унылой,
Для неё отдам я злато,
Чем живу и чем богата,
Что прошу я свыше, с неба,
Что дороже жизни хлеба.
Для неё, души червонной,
Ненасытной, наречённой
Мне в любовь и мне в прощенье,
В сладость миро и нетленья,
Я отдам и вновь забуду,
Я отдам и снова буду
Новый дар искать для оной,
Для души моей червонной.
Что жалеть мне золотому
Сердцу жизни молодому?
В нём души моей завет:
Денег нет – и счастья нет.

г.Мурманск