Юлия СТАРЦЕВА
ПАРАДОКСЫ
РОЗАНОВА
(К 150-летию со дня рождения
великого русского религиозного философа)
“Да, вот когда минует трехсотлетняя давность, “какой-нибудь
профессор Преображенский” в Самаркандской Духовной Академии напишет “О
некоторых мыслях Розанова касательно Ветхого Завета”.
(“Опавшие листья”, короб второй)
– Так о чем же писал в своих произведениях В.В.Розанов?
– В.В.Розанов писал об опавших листьях... Что-то такое, из ботаники...
(Ответ современного студента)
“РАЗНОЦВЕТНАЯ ДУША”
Родился в крайней бедности, умер в нищете... Это очень по-русски.
Оборот жизненного колеса. “Работа и страдание – вот вся моя жизнь”.
Как только его не называли – и “русским Фрейдом”, и “русским Ницше”, думая
притом, что Розанов этими прозвищами будет страшно польщен. “Пошли прочь,
дураки!” – отвечал им философ с кинической простотой.
Характерно, что первый философский труд Розанова “О понимании” как раз
понимания-то никакого не нашел. И так – по гроб жизни.
Можно ли всерьез говорить о каких бы то ни было убеждениях философа, который
сам декларировал свой отказ от всяческих убеждений и принципов, публикуя
одновременно статьи в либеральном “Русском Слове” и консервативно-охранительном
“Новом Времени”? Зинаида Гиппиус говорила, что Розанов “пишет двумя руками”,
а Горький рассуждал о “разноцветной душе” Розанова. Никто не внес в Церковь
столько соблазна, как Розанов с его проповедью “святой плоти”, и он же
более всего страшился быть изгнанным из ограды церковной. В окаянные дни
революции он явился в московский совдеп, желая поглядеть “на Ленина или
Троцкого”, отрекомендовавшись при этом: “Я – монархист Розанов”, и он
же изрыгнул антихристианский “Апокалипсис нашего времени”, который так
любят переиздавать современные еврейские издательства...
Парадоксалист, сплошь и рядом Розанов по одному и тому же поводу высказывал
противоречивые суждения. “Парадоксальность его афоризмов прикрывается
или пародийной стилизацией, или юмором, или нарочитой наивностью, а чаще
всего антиномичностью, то есть сшибанием лбами двух диаметрально противоположных
высказываний”, – отмечает современный исследователь творчества Розанова,
философ Дмитрий Галковский.
Бердяев считал основной приметой розановской публицистики – “рабье и бабье
мление перед сиюминутной действительностью”: “...не мог противостоять
потоку националистической реакции 80-х годов, не мог
противостоять потоку декадентства в начале XX века, не мог
противостоять революционному потоку 1905 года, а потом новому реакционному
потоку, напору антисемитизма в эпоху Бейлиса, наконец, не может... противостоять
подъему героического патриотизма и опасности шовинизма” (“О “вечно бабьем”
в русской душе”).
Один из ведущих сотрудников суворинского “Нового Времени”, Розанов всегда
находился в гуще событий, крайне чутко откликаясь на малейшие изменения
общественного настроения. Розанов одной рукой мог писать газетные фельетоны,
а другой – философские эссе, однако между тем и другим не было четкой
грани. Часто фельетон завершался философским обобщением, а философская
лирика прерывалась почти нецензурной бранью. Более того, Розанов мог одновременно
оценивать событие с противоположных точек зрения и рассылать свои статьи
в издания совершенно разных направлений: от черносотенных до “зоциаль-демократических”
и от научно-популярных до декадентских. Но при такой пестроте, внешнем
разнообразии и противоречивости, переходящей иногда в прямое “ренегатство”,
Розанов всегда оставался самим собой – “как мы вероломны, то есть как
сами себе верны” – эта цветаевская строка приходит на ум, когда речь заходит
о Розанове.
Сам он эту свою многоликость и разноцветность осознавал вполне. И пытался
оправдаться перед клеймившими его “идейными” современниками: “Поклонитесь
все Розанову за то, что он, так сказать, “расквасив яйца” разных курочек,
– гусиное, утиное, воробьиное – кадетское, черносотенное, революционное,
– выпустил их “на одну сковородку”, чтобы нельзя было больше разобрать
“правого” и “левого”, “черного” и “белого” – на том фоне, который по существу
своему ложен и противен... И сделал это с восклицанием: – Со мною Бог.
Никому бы это не удалось”.
“ЯЗЫЧНИК ИЛИ ОРТОДОКС?”
Церковный писатель Евгений Поселянин (Погожев) заметил с редкой проницательностью: “Г.Розанова иные считают заклятым врагом Церкви. А между тем это глубоко религиозная душа. И вникнуть в суть одного из крупнейших раздвоений этой раздвоенной, растроенной, расчетверенной души очень любопытно”. У автора этой цитаты была похожая “семейная история” – неудачный брак и невозможность церковного развода. Сам Розанов описывал свои семейные ужасы (первая жена, престарелая “эмансипе” А.Суслова не давала ему развода, и он был вынужден писать
Скачать полный текст в формате RTF