Александр СИЛАЕВ
ДВА РАССКАЗА
КОНЕЦ ИСТОРИИ
В январе он должен стать сторожем большого ярко-синего туалета.
Это самый знаменитый туалет на окраине.
Судьба, конечно, незавидная. Потом в ней обязаны найтись свои прелести,
без них никуда. А вообще – досадно. Зато, как всем понятно, по справедливости.
А год назад он работал в полиции. Тоже ничего интересного. Например, ему
пришлось подавлять антинародные выступления.
Вспоминать больно до сих пор. Единственное, что утешает – все-таки страдал
за идею.
Они жили в свободной стране, но антинародные силы в ней, разумеется, имелись.
Антинародные силы обычно есть везде, даже там, где и народа-то нет, антинародные
силы всегда присутствуют: и на вершине Эвереста, и в Арктике, и в пустыне
Гоби, и в пустыне Сахара, а уж на Луне-то, сколько этих козлов развелось
на Луне! Этих тварей только поискать... Они водятся под землей, в облаках
у них конференции, на Сириусе кузница кадров, в Кремле явочная квартира,
в Вашингтоне притон, в Ватикане бордель, а в тайге проходят боевые учения.
Они захватили канализацию. Они прячутся на компьютерных дисках и вплотную
подбираются к Шамбале. Они внедрены в революционные кружки и масонские
ложи, в коровьи стада и в обезьяньи стаи. Они держат агентов в каждом
термитнике, а в каждом улье у них завербованная пчела. Зайдешь в хлев,
а там они. Хочешь подняться на трибуну, а там они. Хочешь справить нужду,
а у них в сортире идет заседание, и тебя туда не пускают.
Антинародные силы хуже крыс. С крысами можно найти общий язык, сесть за
стол переговоров, подмахнуть двусторонние соглашения. Крысы не люди, но
они нас понимают, они готовы на компромисс, они сами в глубине души хотят
двусторонней договоренности. Подлинно антинародные силы всегда бескомпромиссны.
Если б не эти подлые сучкоплюи, на земле давно наступило бы счастье. Но
они есть, и нам никуда не деться. Это факт. И поэтому все будет по-прежнему.
Добро не одолеет зло и справедливость не восторжествует, и будут нищие
духом, и будут страдающие за правду, а Царствия Небесного не будет. А
если вдруг такое объявится, его все равно оккупируют антинародные силы.
Займут теплые места под райским солнышком, и будут себе поплевывать в
божкины кущи. Нет, не нужно нам Царствие Небесное – все равно народу не
достанется.
Так вот, в его родной стране антинародные силы совершенно не скрывали
себя. Страна, как мы помним, была на редкость демократическая, поэтому
антинародным силам жилось там вольготней некуда. И собирались подонки
на свои антинародные митинги. Сборища требовалось разгонять, не нарушая
прав граждан. Это выглядело так: у ребят отбирали табельное оружие, выдавали
цветы и бросали в людское море.
Ох и лютовала толпа! Люди не принимали цветов, злобно щурились и грязновато
ругались. Полиция сто
нала, но работала. Их единственным оружием было слово.
“Круговорот людей – высшее достижение демократии, самое прогрессивное
из всего того, что мы поимели, самое-отсамое, самее некуда, это же нефальшивое
равенство, единственно нефальшивое равенство на земле”, – доказывал он
пареньку в рваных джинсах, а тот похохатывал... “Ты не прав, папаша, –
отвечал он. – Тебя, наверное, сильно обманули в детстве. Признайся, что
обманули, а? Иди, родной, просветись. Дерьмо твой круговорот”. И выплюнул
на его погоны жвачку. Он скрипел зубами, вращал глазами, но продолжал
гнуть свое.
Люди отвечали одно и то же. Что с них взять? Ничего. Что им дать? Только
цветы, только вечные фразы.
“При коммунизме и даже при социализме, – говорил он, – нет бедных и буржуяк,
потому что в природе нет собственности. Ее нет, потому что она всехняя.
Но чтобы ей самоуправлять, надо поделиться на политическое быдло и остальную
элиту. Отвергнув у себя неравенство по деньгам, коммунисты завели у себя
неравенство по правам. Либералы наоборот. Из их якобы равенства в правах
вытекает неравенство по деньгам. Короче, признав равенство в чем-то, мы
приходим к неравенству в чем-то, потому что общество равных не может бытовать.
Любое равенство крахается на том, что должен быть начальник и подчиненный.
Поэтому в целочисленном равенство нереалистично. На земле бог сочинил
неравенство, заповедав людям разные профессии, поделив на шибко крутых
и других, не шибких. Но мы обмишурили бога на радость людям. Мы учредили
натуральное равенство. Неужели вам не счастливо жить при нашем мечтании,
неужели вам хочется взад, в дебри прошлого и даже навсегда минувшего?”
“Если у вас есть деньги, я пойду переводчиком с полицейского на нормальный”,
– задумчиво сказал один, а остальные грянули хохотом.
“Я хочу как лучше”, – чуть не плача, сказал он.
“А мы хотим так, как мы хотим”, – ответили ему.
“Но вы не правы”, – настаивал он.
“А нам насрать”, – заметил парень с длинными волосами.
Он обиделся. Он решил ни с кем не общаться. Ни с кем и никогда в жизни.
Продержался до вечера. Цветы он разбросал по газону, топча их ногами и
выкривая всякую жуть. Аж самому страшно, как выкрикивал и что выкрикивал,
и с каким выражением лица.
В участке вернули табельное оружие. Вы мужественный человек, сказал начальник.
Я знаю, скромно ответил он. Вы превзошли самого себя, не мог успокоиться
шеф. Да, да, качал он умной головой с чистыми
Скачать полный текст в формате RTF