Ольга РЫЧКОВА

БАБЫ ДУ...

* * *

Мне так сказал мудрец античный,
Плутая в лабиринтах сна:
“Вам стали зрелищем привычным
Чужие дни и имена.

Не вам сии скрижали править.
Не вам, случайным, – оттого,
Что ничего здесь не убавить
И не прибавить ничего”.

* * *

В море или в реке
кроется жизнь другая.
На островном песке
рыба лежит нагая.

Тесен ее зрачок.
Взгляд уплывает влево.
Снятся ей паучок,
царь, островная дева.

Дева монарха ждет
кротко и терпеливо,
но исчезает флот
за полосой отлива.

Дева, не плачь, не плачь:
нити при лунном свете
перебирает ткач.
Вновь паутинки-сети

сонная глубина
выдохнет постепенно, –
и за волной волна
море поделят на
соль, острова и пену.

ВСЕ МУЖЧИНЫ СВО...

Мужчина тощ и пьющ.
В глазах и пальцах дрожь.
Он ластится, как плющ,
за пропитую брошь.

Он нищ и приходящ –
давно пора взашей,
а он швыряет плащ
и говорит: “Зашей!”

Он вытерт, аки плюш,
а сам еще туды ж:
ночлежник здешних луж,
“в Париж! – шумит, – в Париж!”,

где ждет на Пляс-Пиду
прелестница-судьба...
Какие ж бабы ду...
Какие ж дуры ба...

ВОЛЬНОСТЬ
(пародия)

Не ходил, будто мопс, у ноги я
И не стану ходить никогда.
Лучше вольные ветры нагие
И чужие совсем города.
...Лучше мне окочуриться в поле
на кусучем от ветра снегу.
...Я покуда поэт. И покуда
жизнь моя, может, смерти страшней,
не сменяю я крохотку чуда
на тягучую патоку дней.
Александр Казанцев

Не лежал я, как шпиц, в интерьере.
Не ласкался левреткой у ног.
Лучше самые дикие звери
И зыбучие дали дорог.

Лучше плавать, как конь, в океане,
Утопая в плескучей волне,
Чем лягушкой в тягучей сметане,
Чем геранью в сверкучем окне.

Окочуриться где-нибудь вволю
На певучем, кусучем ветру...
Но поэт – незавидная доля:
Я писучий – и весь не умру.

г. Москва