– Федор, – тоже понизив голос, ответил учитель. По наблюдениям Ахата этот Федор был весьма честолюбив. Пользуясь этой чертой его характера, старый учитель давал ему на уроках слесарного дела самый твердый кусок металла, который только можно было найти в школьной мастерской, и тот, усердно сопя, распиливал его, не отвлекая других. Если он не успевал допилить за урок, то на следующий урок брал этот кусок металла сам и допиливал. Но если уж Федор заупрямится, сладу с ним не было. Вот за этого-то Федора взялся педагог-шофер.
– Эх, я же, оказывается, забыл про своего друга Федора! Извини, дружок, ошибся. Если бы я знал, что ты так расстроишься из-за того, что тебе не досталось работы, первым делом дал бы поручение тебе. – Шофер, крепко ухватив парня за рукав, подвел к груде кирпичей. Тот проворчал:
– Умеешь ты, старикан, подъехать к человеку, – и принялся за работу.
Смеясь над шутками шофера, ученики, сами того не заметив, разгрузили машину с прицепом. До вечера они с улыбкой его вспоминали: “Хороший дядька, симпатичный дядька”. “Из него получился бы отличный руководитель”, – думал старый учитель. Для Ахата Каримовича, обладавшего к тому времени сорокалетним учительским стажем, это происшествие стало своеобразным уроком народной мудрости.

г. Бугульма

ДиН память

Наум КОРЖАВИН

СТИХИ О ДЕТСТВЕ И РОМАНТИКЕ

Гуляли, целовались, жили-были...
А между тем, гнусавя и рыча,
Шли в ночь закрытые автомобили
И дворников будили по ночам.
Давил на кнопку, не стесняясь, палец,
И вдруг по нервам прыгала волна...
Звонок урчал... И дети просыпались,
И вскрикивали женщины со сна.
А город спал. И наплевать влюбленным
На яркий свет автомобильных фар,
Пока цветут акации и клены,
Роняя аромат на тротуар.
Я о себе рассказывать не стану –
У всех поэтов ведь судьба одна...
Меня везде считали хулиганом,
Хоть я за жизнь не выбил ни окна...
А южный ветер навевает смелость.
Я шел, бродил и не писал дневник,
А в голове крутилось и вертелось
От множества революционных книг.
И я готов был встать за это грудью,
И я поверить не умел никак,
Когда насквозь неискренние люди
Нам говорили речи о врагах...
Романтика, растоптанная ими,
Знамена запыленные – кругом...
И я бродил в акациях, как в дыме.
И мне тогда хотелось быть врагом.

ВАРИАЦИИ ИЗ НЕКРАСОВА

...Столетье промчалось. И снова,
Как в тот незапамятный год –
Коня на скаку остановит,
В горящую избу войдет.
Ей жить бы хотелось иначе,
Носить драгоценный наряд...
Но кони – всё скачут и скачут.
А избы горят и горят.