Конечно, центр – сундук миллионера
И после трюки бешеной погони:
Летят моторы, поезда и кони
Во имя прав священных сэра...
Приправы ради кое-где умело
Сквозь газ показано нагое тело.

Чтоб отдохнуть от мыслей и работы
И мы пришли послушать куплетистов,
Оркестр из двух тромбонов и флейтистов
Дудит одни и те же ноты...
Как легкий дым в душе сознанье тает
И радости от зла не отличает.

* * *
Наш домик маленький и тесный
И мебель – стул, кровать и стол,
Но в нашем сердце он – чудесный
Морей коралловых атолл.
Мы здесь с тобой – ночные воры,
Мы счастье страшное крадем.
Его, через моря и горы,
С тобой, как знамя, пронесем.
Качают розовые волны
Друг с другом сжатые сердца;
И всеобъемлюще огромны
Глаза блаженного лица.
Мы будем счастливы недолго;
Но завтра ты придешь опять!..
И пусть потом – проклятье долга,
Как траур, будешь коротать.

* * *
– Ты, хорошенький, дашь мне десять?
Комната у меня своя.
А слева ущербный месяц,
В комнате большая кровать.

С кровати встала старуха,
Зло посмотрела в глаза,
Уходя, уронила глухо:
– В “Треугольник” хотели взять.

Раз живешь со всеми в стойле,
Нужно быть таким, как все.
– Что же, спой, – говорю я Оле
В черную пасть занавес.

НАСТУПЛЕНИЕ

В цепи стрелков, в степи оледенелой
Мы целились меж ненавистных глаз;
И смерть весь день так сладко близко пела,
Что колдовала и манила нас.

Потом, заснув в татарской деревушке,
В ночную тьму, как волки, вышли вновь,
Нас привлекали вражеские пушки
И сок волшебный – человечья кровь.

Враги ушли и мы за ними гнались,
Ночь и мороз объяли кругозор.
В безбрежном снеге люди утопали,
И странно загорался черный взор.

Нам попадались трупы отступавших,
И, кто был жаден, раздевали их:
И в смерти жил, светясь на лицах павших,
Чудесный сон видений голубых.

То был покой бессмертный и огромный,
Манивший рядом лечь у колеи, –
Но в нас гудел какой-то пламень темный
И мы, изнемогая шли и шли.

* * *
В душе цвело неясное безумье,
Воспоминанья брошенных невест,
А над землей сияло пятилунье –
Таинственный небесный крест.

Мы шли вперед и, словно камни рифов,
Встречались избы тихих деревень:
Мы воскрешали время древних мифов
И на штыках рождался новый день!

Наш новый день – начало испытаньям;
И снова в цепь рассыпались стрелки,
Стараясь отогреть своим дыханьем
Замерзшие ружейные курки.

И снова грохот легендарной битвы,
И доблести высокий, гордый лет:
О, кто поймет проклятья иль молитвы
Бормочет, задыхаясь, пулемет!

Как Данте, я спускаюсь к центру Ада.
Душа страны объята мертвой тьмой,
Безжалостное сердце радо!
Безжалостное сердце – спутник мой.

ПОХОРОНЫ МОЕЙ ДЕВОЧКИ

А.Итиной

1.

Она как будто бы летит.
Остались глазки не закрыты,
Застывший вдруг метеорит
Сдавили синие орбиты.
И так всевидящ этот взгляд,
И так зовет к себе за грани:
– О, не вернется жизнь назад,
Конец последний не обманет!
А рядом с нами дикари
Едят кутью, не плача воют...
Как странно голова горит,
Какая пустота порою.

2.

Она слишком была человечьей,
В три месяца – громко смеялась,
А в шесть – лепетала длинные речи:
Папа и мама... папа и мама...
Нужно быть сильным зверем,
Чтобы жить на земле проклятой...
Я в морозы, в солнце поверил,
Я был в море и был солдатом.