Валя ЛУКАШУК,
14 лет, гимназия "Универс" № 1

ПЕСЕНКИ О НЕПРОШЕДШЕМ ПРОШЛОМ

0. ИГРОВОЕ ПОЛЕ (начало)

Каждый раз я возвращаюсь от своей знакомой Кошки другой дорогой. Словно я просто переставляю ноги, а город послушно направляет в мою сторону улицы и дворы, скверики и площади, повороты, автостоянки, рынки и автобусные остановки. Словно я стою на месте, а город протекает у меня под ногами. В конце концов, я всегда, рано или поздно, но попадаю в свою – в нашу! – квартирку на третьем этаже. Там мир наотрез отказывается куда-либо течь и застывает, притворяясь, что потерял ко мне всяческий интерес. Это его вечная глупая шутка.
Но не проходит и двадцати минут, как он не выдерживает и принимается за мной наблюдать. Это самое меньшее – наблюдать, потому что мир обычно предпочитает вступать со мной в разговор, испытывать на прочность, загадывать загадки – в общем, играть. Я плачу ему тем же. И, вроде бы, мы пока друг с другом не скучали...
Мы похожи – я и мой мир, мир и его я. Похожи сперва друг на друга, а потом уже на всё остальное... Так что если мы с вами где-нибудь встретимся – вы сразу меня узнаете.

1. РАДОСТИ ВЕЧЕРНЕГО ЦИНИЗМА (продолжение)

Тилиликанье телефона.
– Алло?
В трубке произносят моё имя. Тихо так, спокойно, с чуть заметной трещинкой в голосе. Мне даже не надо спрашивать, что случилось.
Игра началась.
(Стоп. Погоди. Ещё ничего не началось. Колёсики пока не вертятся. Машинка стоит на месте. Я просто хочу предупредить, что в нижеследующем монологе состояние собеседника, его история и предыстория для вас ровным счётом ничего не должны значить. Это его личное дело; до его чувств я касаться не хочу. Я только собираюсь представить отчёт в вольной форме об одной из самых нелепых игр, которую мир мне подкинул. И личного отношения обо всём случившемся в этом отчёте гораздо меньше, чем кажется мне самой.)
...но, если поконкретнее...
Я. (про себя) Ну, вот. Приехали. Как это похоже на всё остальное, что случается в подобных ситуациях. И, будь ты трижды гением, такого не избегнешь. Меня – фырк – тоже такое ждёт. А моему собеседнику надо говорить то, что говорят и другим. И никак иначе. Ой, не хочу...
(вслух) Что ты сейчас делаешь?
(про себя) О, Боже, как же глупо всё, что я сейчас скажу... Что я ещё могу поделать, подумать, чем я ещё

могу помочь?! Ведь сейчас мой друг в таком лабиринте... Я просто не умею по-другому. Сейчас заплачет... Ну, не делай из себя каменное изваяние, скажи что-нибудь, что не мешало бы его эмоциям выходить наружу. Пусть плачет, бесится, всё что угодно, чтобы только не держалось в себе...
(вслух) Тебе очень плохо?
(про себя) Надо же уметь задавать такие дурацкие вопросы...
(Долгое молчание, прерываемое лишь звуком капающих на пол слез.)
(вслух) Ты держись...
(про себя) Я знаю, сейчас кинет трубку... Терпи!
Медленно отводя нудящие гудки от собственного уха, я опускаю трубку на базу. Медленно шагаю к дивану. Но в последний момент передумываю и медленно прислоняюсь спиной к стене.

...Что бы это могло значить, спросите вы? А я вам не скажу. С моим собеседником(-цей) могло тогда быть что угодно. Может, человек смысл в жизни потерял. Или его покинуло единственное любимое существо. Или с матерью поругались. Или болеет. Или опять проблемы с учёбой. Или не успел на тот самый маршрут, что бывает один раз в жизни. Или просто меня возненавидел...
Главное ведь то, что при всех бесконечных вариантах мои три реплики – старые, как мир, глупые, неуместные, которыми тысячи раз утешали друзей и врагов – никогда не меняются.

2. ЭСТАФЕТА (продолжение продолжения)

– А мне её жалко... – хлюпнув носом, сказала, сказала одна.
– Кого “её”? – мгновенно отозвалась вторая.
– Ту маленькую девочку, которая верила в добрые письма и лепила из пластилина змей, – грустно улыбнулась третья.
– А она куда-то делась? – поинтересовалась четвёртая.
– Она где-то здесь, внутри, – пятая коснулась ладонью сердца. – Но её уже нет в этом мире.
– Вместо неё были другие, они верили во что-то новое и вносили что-то своё, – пожала плечами шестая.
– Стоит ли скорбеть? – заключила седьмая.
– Скорее уж ты должно быть им всем благодарна... – прошептала восьмая.
– Без них не было бы и тебя тоже. Разве так справедливо? – девятая дружелюбно-успокаивающе ухмыльнулась.
– И меня бы ведь тоже не было, – тихо вздохнула десятая.
– Каждой из нас придётся уйти, а это не менее страшно, чем остаться, – заметила одиннадцатая.
– C’est la vie, – хмыкнула двенадцатая.

...Было так прекрасно разбивать это большое круглое зеркало.