– Лёва! Лёва! Ты здесь? – радостно закричала я и, не разуваясь, пошла в спальню. Моё отражение смотрело “MTV” и, свесив ножки с дивана, уплетало оставшуюся сгущенку.

Антон ШЕВЧУК, 13 лет

РАЗГОВОР СО ЗВЕЗДОЙ

День прошёл быстро. Месяц, который, видимо, не обладал терпением, появился посреди вечера, когда с неба ещё не ушло солнце. За месяцем, как за отцом, стали появляться дочки – звёзды. И вот уже вся земля во власти ночи...
Ещё в пятилетнем возрасте я выбрал себе звезду. Она была, как все остальные, но для меня всегда оставалась самой лучшей, самой звёздной, самой прекрасной из всех звезд.
На оконном стекле маркером я нарисовал кружок. Если встать в определенную позу (какую – не скажу), то в центре кружка окажется моя звезда.
Однажды вечером я перед сном поговорил с моей подружкой звездой, хотя, конечно, ответа от неё я не ждал. И каково было моё удивление, когда на моё “Здравствуй, Звезда, меня зовут Антон” – я вдруг услышал: “Здравствуй, Антон, я звезда МУР”.
Едва справившись с восторгом и изумлением, я постарался поддержать разговор со звзедой.
– Какое интересное у тебя имя!
– Нет, просто оно означает Морской Уранский Рубин. А твое имя значит Антрак...
– Нет, моё имя... ничего не значит...
– Как тебе легко и удобно с таким коротким именем!
– А почему у тебя такое длинное имя?
– Морской – означает, что из моря.
– Ты была в солёной воде?
– Нет, море – это Галактика.
– Как странно!
– Уранский – означает, что в данный момент я принадлежу планете Уран.
– А Рубин значит, что ты сделана из рубина?
– Не угадал, меня насильно отрубили от планету Миниутил, которая сейчас в галактике Море.
– Как интересно, расскажи мне про свою галактику.
– О, это необыкновенная и самая лучшая галактика! Она состоит из звёзд и планет. Целое море звёзд! Внутри Моря 3500 звёзд, и все они создают три круга; в центре одного – другой, поменьше, а в самом центре находится единственная планета Миниутил, моя родина, ровно в двадцать БЕГ...
– БЕГ?!
– Да, это у нас единица времени.
– А-а...
– Так вот, ровно в двадцать БЕГ планета Миниутил наливается красным светом и бросает радужное сияние на все звёзды, и тогда каждая звезда лучится по-своему. Это время мы называем цветолунием. А ещё...
– Не рассказывай, а лучше покажи мне это!
– Ладно, закрой глаза, отправляемся!

Закрыв глаза, я почувствовал, что мимо меня что-то проносится, мчится. И вот, через какое-то время, когда я открыл глаза, я увидел цветолуние. Толстый крас

ный луч спускался с неба. Такое чувство, как будто великан балуется лазерной указкой. Луч ударил по планете зеленоватого цвета. И планета вдруг заиграла кровавым красным цветом, а лучи от неё отходили блестящей волной, делились на многоцветные лучики, и каждый Лучик упал на свою звезду.
Огромная красная планета в центре, а по бокам три круга маленьких звзедочек... как великолепно! Просто здорово!
...и вдруг опять темнота, я очнулся от оцепенения, стою возле окна, а на стекле кружок, обведенный маркером.

Валентина ЛУКАШУК, 14 лет

СЕГОДНЯ ОСЕНЬ, или ОДИН ДЕНЬ МОЕГО ВРЕМЕНИ

Осень. Сегодня осень. Осеннее воскресенье.
Я не иду в школу. И дома меня не увидят до вечера. Что дома делать? Мне хочется посмотреть мой город. Да, хочется. Что в этом странного?
Неправда, что здесь чего-то нет. Всё тут есть. Ты, главное, ищи, ищи лучше. И по сторонам смотри. Вот оно, твоё время. В принципе – красиво. И без принципа – красиво. Только немножечко страшно.
Это остановка. Неважно – какая. Стоя на ней, я обычно смотрю во все четыре стороны. А ещё порою вверх и под ноги. Что нормальный человек увидит на остановке?
Людей для начала. Незаменимую часть нашего города.
Вот старики. Торгуют семечками, зеленью, орешками. Сломанные и бережно подклеенные очки подслеповатой бабушки. Рассыпанная мелочь, которую дедок-инвалид не может поднять, – придется нагнуться. Толстые нагловатые голуби, грязные и взъерошенные – наверное, попали под дождь. Холодные, отстранённые глаза молодого человека. Он хорошо натренировал свою совесть и не замечает пластикового стаканчика в руках старухи, сидящей на бордюрчике в ожидании мелких денег.
На том же бордюрчике – следы подошв, прилипшие мокрые обрывки газет, семечковая шелуха, плевки, бутылки из-под пива, окурки – затоптанные и свежие. Неподалеку от – сидит молодая пара и смотрит в глаза трюхающим мимо троллейбусам. Лавочки на этой остановке тоже есть. И даже вполне чистые. Только все заняты непонятно кем (я никогда не могу запомнить лица тех, кто ждет автобуса сидя). Под ногами у людей копошатся птицы. Двигаются резкими, дёргаными прыжками.
Над птицами, людьми и улицей – провода. Безразмерная хищная паутина. Если порвать хоть одну натянутую струнку – кто-то проведёт ночь без света. Но такое случается достаточно редко, и вечером над этой остановкой, скорее всего, будут снова гореть десятки окон – жёлтые, медовые, золотистые, лимонные. А вон в том доме, на кухне – лампа дневного света. И она тоже будет привлекать к себе внимание загулявших прохожих и последних сентябрьских бабочек... И может быть, какая-нибудь девчонка, возвращаясь домой, в соседний район, увидит это всё вечером, увидит остановку, закапанную светом окон, ларьков и фонарей, тихие, натруженные за день спины лавочек, фанерки и