Сергей ДЕМЧЕНКОВ

КАЖДЫЙ ЗАНЯТ
СВОИМ ДЕЛОМ

* * *

Сквозь тёмное окно в пустынной вышине
Желтеет месяц сумрачно и строго,
Чуть светится покатая дорога.
Косые тени дремлют на стене
Соседней покосившейся избушки.
Как кольца свежеснятой звонкой стружки,
Травы под ней дорожной завитки
В неясном свете тонки и легки.
У подостывшей дряхлой печки стоя,
Назад подавшись, чувствую спиною
Камней белёных робкое тепло, –
Как старческую бережную ласку.
Там за трубой, грибов сушёных связку
И зеркальца потухшее стекло
Старушка-печь хранит который год.
Всё тёмно небо.Скоро ли восход?
Уж крадучись усатый мышелов
Неслышно пробирается к сараю.
Прислушавшись к окрепнувшему лаю,
спешит скользнуть под прочный низкий кров.
Вдруг – треснуло над самой головой.
Наверно, спать улёгся домовой.
На полочке всё тикают часы,
Отсчитывая медленно мгновенья.
За окнами – лишь лунное свеченье
Порой играет в капельках росы.
На поле дня уж клонятся весы,
Но спящий мир всё медлит с пробужденьем.

Медлительна осенняя заря.
Неспешна ночь в начале сентября

.

* * *

Кто много жил, тому не надо много.
И уходя – что заберём с собой?
Клочок небес над выжженной дорогой,
Да чей-то взгляд, зовущий и немой.

Кто много жил, уйдёт, как день, беспечный,
Привыкнув, всем открытый и ничей,
Ловить в траве - задумчивой и вечной –
Пугливый шорох солнечных лучей.

* * *

Сунул в костёр листок для растопки,
Сунул – и сам не рад,
Лист за листом – целую стопку.
Рукописи не горят?

...Волосы вспыхнули с радостным треском,
Стелется едкий дым.
Рукописи не... А ведь что интересно:
Очень даже горим!

VERS LIBRE

Осенью облетают листья.
Белки скачут с дерева на дерево.
Тираны тиранят.
И создаётся впечатление,
что каждый занят своим делом.

* * *

К.Бальмонту

Нудный осенний дождик.
Земля распухла от слёз.
“Эй, натягивай вожжи! –
Не видишь, уже привёз”.

Ворота. Ряды надгробий.
Провожатых пять или шесть.
В грязи увязают ноги.
Поскорей бы присесть!

Липкой водой могила
Полна почти до краёв?
Чёрная, как чернила,
Земли ледяная кровь.

В могилу гроб опустили –
Кинули первый ком.
Но отчего-то всплыл он
Уродливым толстым бревном.

Жизни древесной кольца
Отмерив за пядью пядь,
Рвался навстречу солнцу
И не хотел умирать.

Шестом его придавили,
Чтобы опять не всплыл.

Поэта гроб утопили
В чёрной крови чернил.