Надежда ГЕРМАН

ЛУНА И В АФРИКЕ...

* * *

А Луна и в Африке видна –
Дура дурой, круглая, в окне:
У нее извилина – одна,
Да и то – на темной стороне...
Не растет в Сибири акажу,
В Лимпопо не плещут харюза:
Черную обиду – не держу,
Под навесом – белая коза.
Мне к тебе подъехать бы на ней,
Да боюсь – неправильно поймешь...
Вот и дни становятся длинней,
Серые, как старый макентош, –
Странные, как “здравствуй” и “прощай”,
Злые, как заоблачная даль...
(Как бы мне случайно, невзначай
Не назвать по имени печаль!..)
Оттого, что круглая Земля
Глупо возвращаться, уходя:
Просто память пишет кругаля,
Литрами чернила изводя...
Чиркану и я чего-нибудь:
Вдребезги окно, и настежь дверь!..
На снегу – отчетливее путь,
Но какая разница теперь?
Все равно – по следу, как во сне...
Все равно – Земля опишет круг...
Все равно вернутся по весне
Птицы, улетевшие на юг...
А Луна и в Африке – луна,
Дура... и не вспомнит обо мне:
У нее извилина – одна,
Да и та – на темной стороне...

* * *

В небе чиркнула звезда
И погасла, будто спичка.
Завывают провода.
Это горе – не беда,
Просто – скверная привычка.

Просто – глупая душа
Хочет плакаться в жилетку...
Или выйти неспеша
И с восьмого этажа
Прыгнуть в лестничную клетку, –

Хочет выплеснуть в слезах
Что-то горькое из сердца –
Чтобы ангел в небесах,
Сонный, босый и в трусах
Изрыдался в полотенце...

Тает свечка, стынет лед, –
Это приступ нервной дрожи...
Перестанет. Заживет.
Ночь пройдет – и боль пройдет,
Вот и жизнь – не вечна тоже.

...Утро кашляет натужно
В занавешаном окне.
Кто-то мечется во сне.
Ничего ему не нужно:
Это просто – ветер южный
В нашей северной стране...

* * *

Серость сырости осенней
Накануне воскресенья.
Люди прячутся, как в норы,
                                        в длиннополые пальто.
Так бывает ежегодно:
Можно думать что угодно,
Но в порядке мирозданья не изменится ничто.

Словно странный серый сеттер
Заскулит, завоет ветер,
Продувая желтый свитер, тучи по небу гоня...
Что-то в осени такое:
Вдруг захочется покоя....
И уюта... и согреться у открытого огня.

Нечто, чуждое природе,
Зарыдает в дымоходе
Так тоскливо и протяжно,
                                        что нельзя не пожалеть...
Одиноко, сиротливо
У окна желтеет слива,
И мотается на крыше хмеля сорванная плеть.

Это так необходимо:
И огонь, и запах дыма,
На плите горячий чайник,
                                        в вазе – горкой – карамель...
Все нормально. Все в порядке.
Лишь лодченку из тетрадки
Завертело, закрутило да и бросило на мель...

* * *

И хотелось бы о великом,
Но слова – будто горсть монет...
И луна просветленым ликом
Слишком пристально смотрит вслед.
Вера мучает, как изжога...
Но поскольку уж так свезло –
Как наследство, поделим Бога,
Пополам: на Добро и Зло!..