Максим РУКОСУЕВ

* * *

Я стану таким
Пушистым, как кошка.
Я стану дарить
И брать понемножку.
Я буду гулять
Везде в одиночку
И кошек искать
В погожую ночку.

Но дворник меня
Ударит метлою,
И я изогнусь
И страшно завою.
И стану другим –
И стану бояться;
И кошки на миг
Во мне усомнятся.

И снова один,
И снова на крыше
Я буду глядеть
На звезды и выше.
И стану опять,
Не ежом, не юристом,
А снова котом.
И снова пушистым.

* * *

Эти ели вскарабкались к небу,
Эти тропы, как ветви, сплелись.
Эти реки чисты и свирепы,
Но текут, как положено – вниз.

Эти крыши ветра полоскали
И оставили им седины.
Эти камни на солнце лежали,
Но остались как лед холодны.

Эти горы пронизаны светом.
Эти склоны окутаны мглой.
Эти души кострами согреты,
Хоть у них ничего за душой...

* * *

А жить и весело, и грустно,
Но вновь гарцует, как корнет,
Твой генерал седой и грузный –
Мальчишка на лихом коне.
На нем – средь легких кавалерий –
Мундир легчайший, черт возьми!
И на балу, и на дуэли
Себе, гусар, не измени!

Не все закончено и спето –
На ля-бемоль дрожит струна,
Но коль любил, так до рассвета,
А если пил, так пил до дна!
Ты верность не хранишь порогу,
Слезам не веришь, черт возьми!
Цветы ложатся на дорогу –
Себе, гусар, не измени!

Вино и вальс, шелка и губы
Ты вспоминай, как сладкий сон,
И, если полковые трубы
В атаку бросят эскадрон,
О них мечтай как о награде...
Но перед Богом – черт возьми! –
Гарцуй, гусар, как на параде –
Себе, гусар, не измени!

* * *

Много пил, слегка буянил:
Все ходил – не мог на месте.
Оскорбил кого-то, ранил,
Долго клял вопросы чести.

Всех расталкивал без правил,
Потерял последний разум:
На зеро пять тыщь поставил.
Перезанял – отдал сразу.

Врал кому-то вдохновенно
Про какую-то химеру.
Зарывался постепенно
Чересчур, а впрочем – в меру.

Спел романс и сам смеялся.
Пошутил и сам смутился.
Осчастливил туром вальса.
А под утро застрелился.

* * *

В смолистых ветках пляшет жар,
Сжигая все иные звуки,
И тени жадные дрожат,
Назад отдергивая руки.

Но мрака власть еще растет,
И там, где гуще он клубится,
Нетерпеливо Что-то ждет.
И нам заглядывает в лица.

Оно древней, чем Млечный путь...
Оно одно... А может – стая...
Такое крупное, что – жуть!..
А может мелкие... Не знаю.

...Еще искрят в костре угли,
Но света круг уже непрочен.
И тени шепчут: “Мы пришли...”
И что-то будет этой ночью.