ОКРАИНА
Самая окраина, то ли маленького посёлка, то ли города в будущем. Дома обрываются сразу на номере шестнадцать с половиной без намёка на продолжение в виде тени.

Пустая улица, едва начавшись, сливается с полем, беря пример с реки, впадающей в ограниченный только одним временем водоём неба.

На поле – комбайн, повторяющий своими очертаниями коралловый риф, но, в отличие от последнего, сильно лязгающий и пыльный.

Четыре часа утра. Жидкие брильянты скатываются с листьев Птичьего горца в сухую землю, как в ладонь цыганки, и – поглощаются ею целиком, будто лекарство, выписанное невидимым эскулапом.

Веснушчатый пацанёнок, прихватив удочки и ведерко, распахивает калитку и бежит к реке, чтобы вернуться в дом, спустя три часа, со своим самым большим уловом рыбы – тремя дюжинами серебристой плотвы.

Позже, в этот же день, его ужалят две осы в правый бок; сбежит из сарая трёхмесячный поросёнок, и тогда он станет ловить его по соседским огородам, смеясь и посвистывая;

после обеда его отлупит мать бельевой верёвкой за пропажу песочного печенья, которое, собственно, он и не трогал; (Вот, что значит сказать правду, после долгого вранья – никто в неё не верит.)

А вечером, придя к заброшенной школе в начале улицы, он встретит пастуха, пригнавшего на вечернюю дойку тучное стадо коров. Познакомится с ним и

второй раз в своей жизни сядет на лошадь, чтобы проехать на ней не по двору, под присмотром дяди, а уже самостоятельно, аллюром, до самого конца безымянной улицы.

г.Нижневартовск

Марина АКИМОВА

ОТРАЗИТЬСЯ В КАМНЕ

* * *

А в конце моих злых скитаний
Неизвестная, незнакомая
Я хочу отразиться в камне,
Как карбонское насекомое.

И веками лежать под тиной
Неожиданным ископаемым,
Обрастать, как легендой – глиной
Фантастически. Нескончаемо

Истончаясь и источая,
Камнем ставшая – страсть к движению.
А над волнами – вспышки чаек,
Где-то в вечности, по течению.

* * *

Словно взбивает бабочка,
словно подушку воздуха,
тут же в нее падает:
мягко ли ей? – охает.
Лапками правит складочку
у лепестка. Надо ли?
Надо ли жизнь жесткую
так обживать нежностью –
до смерти и без роздыха?
Ах ты, душа, бедная!

РУССКОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ. РЕЦЕПТ

Хлеба покрошить немножко,
                                               крупносовестную соль.
С неба свет пустить в окошко,
                                               комара зубную боль,
вообще, побольше всякой мелочи: сверчка, пчелу
и кощея-раскоряку стрекозу. А по столу
надо раскидать записки из березовых листов.
Радость! Горе! Все так близко!
                                               И – закрыться на засов.
Плакать при температуре осени. Залить потом
слякотным ли утром хмурым,
                                               кислым красным ли вином.

* * *

В переулке не съели меня заборы,
вот и радость моя вся – к цепям собачьим.
Много надо ли? Вырос бы только город,
чтоб оставить не страшно... Пока же плачем
мы еще друг в дружку, в асфальт и в доску,
мы еще свои не сносили камни.
Вот и дом родительский. Как занозку
извлекла я гвоздик, вздохнули ставни,
заплясали груша и тополиха,
и взлетела радостная собака,
вскрикнул папа, ударился в стенку бака
битый ковш. И я выросла тихо-тихо.

г.Иркутск