Баба Катя, так мы ее звали, или просто баба, почему-то не бабушка, а именно баба, ничему нас вроде бы специально не учила, не воспитывала, книжки, правда, маленьким по слогам читала, стихотворение Некрасова “Несжатая полоса” наизусть помнила с первого класса. Ничего особенного не делала бабушка, но благодаря ей в доме всегда было тепло, и мы с сестрами присмотрены. Родители ведь постоянно или на работе были, или хозяйственными делами занимались.
В детстве у меня часто ноги болели. Я не сплю – и бабушка тоже. Натрет мне ноги одеколоном, теплой тряпочкой укутает – я усну, тогда и бабушка спать ложится.
Баба Катя наша верующей была. И сейчас, когда я вижу, как многие молодые демонстрируют свое усердие в вере, вспоминаю ее и думаю, что вера должна быть только личным делом, только в душе, а не напоказ. Бабушка потихоньку шептала молитвы, ни с кем никогда в споры о боге не вступала, никому ничего не доказывала.
А каким ангельским терпением наградил бог бабушку Катю. Нас трое росло, но никогда она на нас, расшалившихся, не накричала, не отшлепала. Соседку помню, бабушку примерно такого же возраста. Иногда она с внучкой к нам приходила. Я чувствовала, хотя и маленькая была, что как-то не так баба Катя к ней относится, настороженно, что ли. Но ни слова плохого о соседке от бабушки не слышала. И только взрослой от мамы узнала, что была та соседка в молодости любовницей моего деда. Всегда поражаюсь, как можно было не высказать свои обиды, ведь гулял-то дед от семерых детей.
Бабушка моя – самый интеллигентный человек из всех, кого я знаю. Интеллигентный, конечно же по духу, а не по образованию. Все у бабушки Кати было: и выдержка, и такт, и ненавязчивость, и умение выслушать, уважение к чужому мнению.
Много лет прошло с тех пор, как умерла бабушка. Умерла довольно легко, не мучаясь особо сама и никого не мучая. Но теперь я думаю, что заслуживала она особого внимания и любви в своей старости. Все это начинаешь понимать с возрастом, начинаешь жалеть, что где-то не так обошелся с близким человеком, не так сделал, не так сказал, но исправить-то уже ничего нельзя. Поздно. Единственно, что еще можно сделать – это стать для своих детей и внуков пусть не ангелом, но хотя бы хранителем.

Любовь ПЕСТОВА,
учитель русского языка и литературы

НАШ КОСТЕР

Затесь

Мне душевно понравились рассказы Виктора Петровича Астафьева. Читал рассказ “Костер возле речки”, а сам думал о костре на карьере.
Улица наша, Сосновая, расположена у самого бора. Все мое детство прошло на этой улице и в этом лесу. Здесь мне знаком каждый уголок. В сосновом бору летом нестерпимо пахнет смолой, и каждое дерево будто пышет жаром. В этом же лесу есть ягоды, грибы, белки. Все для человека, все рядом с человеком.
Но лес этот все больше и больше заваливают бутылками из-под пива, пачками из-под сигарет, окурками, полиэтиленовыми пакетами. Бор превращается постепенно в свалку. А кто все это делает? Мы, люди.

И вот тогда мы с друзьями находим свободное время вечером после школы и собираемся на карьере, который находится за лесом. Неторопливо двигаемся по сосновому бору к карьеру и собираем в полиэтиленовый мешок бумагу, бутылки, фольгу, обрывки газет, рваные обутки и многое другое. Все это несем на карьер, складываем в широкую яму, поджигаем.
Сидим, разговариваем и ждем, когда загаснет костер. Наверное, лесу полегчало, как будто умылся, чистым стал. А через неделю снова история повторится.

Владимир ЦЕЛИЩЕВ, 11 класса

ЗИМНЯЯ ПРОГУЛКА

На душе мутно, тошно, неспокойно. Отчего? Не знаю. Думаю, что надо привести мысли и чувства в порядок. А значит, быстрее бросай все дела и иди в лес!
Перешла через скользкую дорогу, по которой куда-то мчатся разноцветные машины.
Все! Все заботы позади!
Сейчас я один на один с зимним лесом. Только я и эта серебряная сказка, в которой хочется раствориться, вобрать в себя ее спокойствие, величие, звенящую тишину и прозрачность.
Иду по дороге, на которой четко выделяются следы от полозьев. Услышать бы сейчас сильный, страдающий мужской голос, который поет:

“Ямщик, не гони лошадей,
Мне некуда больше спешить,
Мне некого больше любить,
Ямщик, не гони лошадей!”

Но не хочу думать о грустном. Ведь вокруг меня все так ярко, празднично. Солнечные лучики сверкают в каждой снежинке на белом, мягком покрывале земли, и от этого они горят разноцветными огнями. Наверно, так блестят бриллианты, когда на них падает свет. Интересно было бы сравнить их. Хотя люди давно отдали предпочтение блеску камней.
Схожу с наезженной дороги. Захотелось забраться в гущу соснового бора, подышать воздухом, в котором чуть-чуть улавливается аромат озябшей хвои. Когда я спускаюсь с пригорка, то случайно задеваю лохматую сосновую ветку. Она вздрогнула, и посыпался с нее звездный дождик из снежинок. Рука машинально протянулась к этому чуду. На моей теплой ладошке блестящие кристаллики быстро превратились в крупные капли воды. Как недолговечна, хрупка красота! Но снежинки всего лишь изменили свое состояние, и когда-нибудь они станут снежинками. Так хочется верить, что и я не покину этот мир навсегда...
Поднимаю глаза вверх, вглубь бездонной синевы неба. Странно, здесь, внизу, совсем не чувствуется ветерка, а темно – зеленые макушки деревьев пошатываются. Кажется, что они кружатся, как бы вальсируя. Есть же у Штрауса “Вальс цветов”, может быть, сейчас я наблюдаю вальс сосен?
Почему так редко появляются гении, которым удается словами, музыкой или красками передать состояние своей души? А может быть, в этом скрыт глубокий смысл? И только некоторым людям дано раскрывать свое мироощущение и миропонимание? У каждого человека оно свое. Просто надо любить, мыслить, ощущать. И чем глубже и сильнее мы это будем делать, тем богаче и выше будет наша душа. В памяти всплывают строчки Максимилиана Волошина: