а небо дышит –
сплошное легкое

за домом лес
там на голых кронах
как черные груши висят вороны
живые
крикливые
грубые груши –
бесхозные души
ненужные
кем-то брошенные

мои ж вы хорошие...

это не ты
это только оно
ожидание
сорви с себя крик
зашвырни его вверх как камень
в шахтах зеркальных дворового эха
в водоворотах вороньего хора
дыши вместе с небом
слышишь?! –
вдох-выдох
ну же!
вдох
выдох

* * *
Слово, словечко, словушко...
Не соловьем – воробышком
носится где-то, дразнится,
прячет значенье в клювике.

Что же ты, птаха глупая?..
Свет по стене облупленной,
кружка, горшок с фиалкою,
пыльная полка с книжками...

В книжках всё мысли умные,
буквы, слова красивые...
А у меня не клеится –
серая птичка слямзила.

Я для него, хорошего,
дырку в стихе оставила:
Цып! Прилетай, бесстыжее!
Сыто фиалка пыжится

и на судьбу писателя –
наглая, волосатая –
смотрит цветками синими
с желтыми серединками.

* * *
Видишь ли, здесь все просто:
Проще, чем эта дорога
с линией посередине –
две стороны, по обеим
едут вперед, но навстречу.
Проще, чем этот вечер,
этот смущенный вечер,
нежный, как мальчик со скрипочкой,

ждущий автобуса. В мягкой
закатной проступи
прозрачные уши светятся розовым.
Проще, чем этот бескровный,
жидкий апрель:
анемия, жемчужная сырость, луженая лужа –
В стылой воде ледяная кашица
никак не дотает. И кажется –
от сердцевины и до
самой последней,
тончайшей веточки
замерло и не дышит
вот это красивое, с краю:
срубят, должно быть – чувствует.

Все очень просто, когда ты здесь,
а под тобою – асфальт слоями:
Хочешь – чеши по встречной,
или по центру, по белой линии.
Ты едешь мимо и думаешь:
Твой ли он, этот вечер?
Этот апрель, это дерево,
хрупкий ребенок со взрослой тенью?
Есть здесь твое хоть что-нибудь?
Что-то, чего еще
никто не заметил, о чем
никто не сказал, не подумал,
на что
не наступил, не упал, не плюнул...
Что-нибудь здесь осталось?
Камешек, ветка, стеклышко?
Фантик на тротуаре? –
Нет ничего, и не будет:
На этом щербатом шаре
давно уже все потрогали.

г.Владивосток