Геннадий НИКОЛАЕВ
ABSOLVO TE
“Ни Солнцу, ни Смерти в глаза не посмотришь”.
Ларошфуко
Его взяли в Питере по старой классической схеме: на перроне Московского вокзала при выходе из спального вагона. Двое спортивного вида юношей, вежливо придержав его за локотки, слева и справа, извинились, уточнили, он ли Евгений Васильевич Снегирев. Чего ему было отпираться, он сказал, что да, это он, Снегирев. Один из них, в очках, с приятной улыбкой представился: они сотрудники Управления, их руководство хотело бы немедленно обсудить с ним кое-какие важные аспекты его гениального проекта. Поэтому просим в специально поданную машину. “Интеллигент” услужливо взял его дипломат. Снегирев поблагодарил, но сказал, что очень спешит, не до разговоров. “Интеллигент” показал на чемодан в руках его коллеги, старый, потертый, с двумя замочками, несомненно его, Снегирева, чемодан, в нем он отвёз в Москву комбинезон, его и Кукурузова детище, которое там тотчас засекретили! Снегирев возмутился: каким образом чемодан оказался у них?! Да кто они такие! Он рванулся было, но ребята крепко взяли его за руки, и Снегирев, обескураженный таким поворотом дела, повиновался силе. Да и не хотелось привлекать к себе внимание, ведь могли быть и знакомые...
1. ИСПЫТАНИЕ
Кто не был изобретателем, тому, конечно, не понять, какие
страсти забушевали в душе Снегирева, когда небо над Питером, наконец-то,
очистилось от туч и выглянуло солнышко. Утром Снегиревы и Кукурузовы,
не медля ни минуты, на двух машинах двинули на свои дачи. Снегиреву не
терпелось испытать новую Идею, воплощенную в виде комбинезона, сделанного
совместно с Кукурузовым. Кукурузов же мечтал поскорее забраться в свой
огромный парник (арбузы там выращивает!) и целиком погрузиться в любимый
мир огородной флоры.
Соседи по этажу, Снегиревы и Кукурузовы имели и дачи в одном и том же
садоводстве, и по дачам тоже были соседями. Полтора часа езды и – пожалуйста:
солнце, свежий воздух, набухающие почки, весенние ароматы. Вика решила
почистить участок, а Евгению Васильевичу давалась полная свобода действий.
Но без Вики он не справился бы с комбинезоном, поэтому первым делом они
закрылись в своем щитовом домике, задернули занавески на окнах, и Евгений
Васильевич разделся. Один пикантный момент: для лучшего контакта чешуек
комбинезона с кожей Снегирев регулярно сбривал волосы на голове и на теле.
Сейчас, в плавках, безволосый, он выглядел более чем странно, и Вика,
насмешница, не упускавшая случая поддеть, разыграть своего благоверного,
расхохоталась. Снегирев насупился было, но, глянув в тусклое зеркало старого
платяного шкафа, лет двадцать назад перевезенного на дачу, тоже рассмеялся.
В зеркале перед ним стояла довольно несуразная фигура: рослый, сутулый
мужик, с тонкими мосластыми ногами, но еще
с крепкими мышцами, жилистый, с орлиным носом и яркими, как
бы светящимися изнутри глазами. “Орел!” – похвалил он сам себя и от полноты
чувств плюнул в зеркало. “Спасибо партии родной, теперь я нищий и больной!”
– продекламировал он свой очередной экспромт. Вика покатывалась со смеху.
Она повисла на нем, и оба хохотали, покачиваясь и приседая, чуть ли не
до коликов.
Однако, шел уже первый час, а у них, как любил выражаться Снегирев, еще
ни в одном глазу. И они вдвоем начали осторожно натягивать кольчугу, скорее
похожую на водолазный костюм, только не из резины, а из драгоценных чешуек.
Это были уникальные ползунки до подбородка, соединенные с капюшоном-маской.
Сзади костюм затягивался “молнией”, для рта, носа, глаз и ушей имелись
тонкие отверстия. Щель имелась и в том месте, где в штанах у нормальных
мужиков сделана ширинка. Два провода тянулись от макушки к приборчику
– источнику тока. Систему эту Снегирев и Кукурузов смастерили сами, зимними
днями, прихватывали и ночи, но Снегирев все же был автором Идеи, потому-то
и распаляла его жажда как можно скорее испытать первый образец на себе.
Вика, казалось, привыкшая за тридцать пять лет совместной жизни к изобретательству
своего неуёмного супруга, уже вся испереживалась, следя за тонкостями
и перепетиями создания гениальной сбруи. Верила или нет – другой вопрос,
ведь она, в отличие от технаря Снегирева, была гуманитарием, переводчицей
с испанского и в вопросах техники разбиралась слабо, хотя и участвовала
в качестве переводчицы на Кубе во время строительства там лаборатории
“для Фиделя”. Снегирев был руководителем бригады проектировщиков, а Кукурузов
– старшим инженером-технологом.
Ее родители, врачи, конечно, хотели, чтобы Викочка тоже стала врачом,
но уже в ранние годы у нее проявился характер – своевольный, упрямый,
и не всё, что ей предлагали из самых лучших побуждений, она принимала.
Так, например, ни за что не захотела заниматься фигурным катанием, зато
в балетный кружок – с удовольствием. Хотели, чтобы она занималась скрипкой
или фортепиано – ни за что, но уроки по вокалу – с удовольствием. Хотели,
чтобы изучала английский – нет, но испанский – с удовольствием!
Последние годы родители болели, она вынуждена была оставить работу в университете,
чтобы ухаживать за ними. Умерли они в один год, сначала отец, а через
полгода мама, тоже внезапно. Квартира, большая и хорошо обставленная,
кое-какие ценные вещи, которые остались, по обоюдному согласию Вики и
Снегирева, были переданы их сыну и его семейству.
Скачать полный текст в формате RTF