в тот миг, пусть это был бы даже несмышленый сопливый пацан.
Начальник мой уже размеренно двигался по направлению к своему кабинету. Я быстро окликнула его:
– Слушайте, я не могу это стереть!
Он затормозил, казалось, не только физически, что я смогла увидеть, но и внутренне, – остановился в своих мыслях. Затем медленно он развернул ко мне свое недоумевающее лицо, а уж потом развернулся сам. Брови его нахмурились, а губы сжались. Володька тоже часто делал такое выражение лица, но при этом, в глазах его не было такой холодности.
– Что это значит – не можете?! – Слова не прозвучали угрожающе, или даже удивленно, скорее всего, в них вообще не было интонации, однако мне все равно стало не по себе.
– То и значит! – дерзко отрезала я.
– Нет, вы мне объясните! Я все-таки ваш начальник!
– Я не могу стирать такие слова!
– Что же такого в этих словах?
Человек этот мне вдруг показался глупым и не видящим ничего дальше своего носа.
– А разве вы их не читали?
– Конечно, читал, черт побери!
– Так прочитайте еще раз, если не видите!
Явно подозревая меня в подвохе, он прошел в комнату и вслух прочитал: “Да хранит вас Бог!”
– Ну и что?! – тут же раздался его бас. – Я не верю в бога! Да и вообще, мы строим банк или церковь?! Что же мы, нарисуем тут еще портрет Христа, Богородицы?.. И скажем: вкладывайте в нас свои сбережения, господь все сохранит!
– Я не говорила, что это реклама вашему банку, но я не хочу и не могу стирать такие слова.
– Но вы сделаете это! – он состроил свирепое выражение лица. – Или...
Я поняла, что значит это его грозное “или”, но я также поняла, что убью в себе какую-то чистоту и наивность, если позволю прикоснуться к этой священной надписи.
– Или? Я выбираю “или”! – уверенно заявила я.
– Вы уволены! Я все равно найду того, кто это замажет, – победно закончил он.
– Я не сомневаюсь.
Я вернулась домой и прижалась к кроватке, где все еще мирно спал Володя. Я не стала обдумывать свой спонтанный поступок, внутренней мудростью я понимала, что все сделала правильно.
– Я знаю, – прошептала я, – ты понимаешь меня. Я все равно найду работу, я все сделаю, чтобы ты рос счастливым. Все! Бог сохранит нас...

г.Красноярск

Иван КЛИНОВОЙ

ЦЕЙТНОТ

* * *

...а поезд тронулся, когда созрели слезы.
Как хорошо, что ты их не увидишь!
Ведь я вернусь, прорвав цейтнот плацкарта,
Ты, мама, подожди меня немного.
...а поезд трепыхался без азарта,
Передвигая под себя дорогу.
И я глотал, как черные икринки,
Внезапно подступавшие слезинки.
Ты, мам, не плачь, пространство на лопатки
Я положу, и будет все в порядке.

* * *

Примета, не примета,
Но плюнуть не забудь,
Поскольку для поэта
Всегда тревожней путь
Обратно, чем из дома,
Особенно, когда
Горька и невесома
Титанная вода,
Созвездье незнакомо,
Но узнана звезда.

* * *

Гудит в самолётном сопле,
Как в горле пивной бутылки.
Из Липок я вывез сопли
И страшные сны о ссылке
Вдали от тебя, родная,
Кошмары похлеще “матриц”,
Теперь они знают адрес,
Куда им лететь из края,
Где снов аниматор жуткий
Рисует их с быстротою
Пустой, но не глупой шутки,
С исправленной запятою.

* * *

Виталию Науменко

Нет, я не Дельвиг, я другой,
Но озаряю сумрак кухни
Души вольфрамовой дугой,
Хотя и сигарета тухнет,
И кофе стынет над строкой.

Нет, я не Дельвиг, я другой,
Ему наследующий втуне
И примеряющий покой,
Покуда кто-нибудь не сунет
Мне в такой журнал, в сякой.

Нет, я не Дельвиг, я другой,
Хотя и скушно мне, и тошно,
И кюхельбекерно порой...
И нимб, как пепел, осторожно
Стряхну потухшей головой.

г.Красноярск