РЕМОНТ ГОМЕРА

Гомера мир не умер. Перетек
он плавно в Рим, надел стальные цепи
империи и стал, как пламя в склепе –
худеющий, чадящий огонек.

Так и трепещет в ковах государства,
меняя лишь названья и пространства,
и скоро в список родин, наудачу
тесня какой-нибудь там Хиос, Колофон,
пролезут Заозерный или Ачинск,
с рожденья акведук и аквилон
считающие родом динозавров;
но предрассудком тщетно не томясь,
они впрямую пролагают связь
от табунов киргизов до кентавров.

“ИЛИАДА” ПО-НОВОМУ

Ахейцы почесали уши:
плоды сомнительные службы
вдали от теплых островов
их не прельщали; звон щитов
и толкотня на колесницах,
потери, липкие девицы,
увечья, триппер, сифилис
мгновенно в умных пронеслись
мозгах, приученных к расчету,
и корабли вернулись к порту.

* * *

Что-то у него болит,
Только он не говорит,
Но частенько в час ночной
Он идет ко мне домой,
Бред рассказывает, врет
И украдкой ляжку жмет.

* * *

Мужика рвало в углу.
Развалился на полу,
Растопырив ножки, стол –
Я пивка попить пошел.

Мне рассказывал братан
Про красу заморских стран,
Доедая пирожок,
Номерка катал кружок.

Чертыхаясь, второпях
Баба, оголяя пах,
Кружки наши приняла,
Но залог не отдала.

А друган ушел в запой
И меня не взял с собой,
Дрался, бегал нагишом...
Он уже за рубежом.

БАБУШКЕ

Как хорошо, что нет тебя.
Давно сберкассы съели вклады,
сыны Сиона от досады
подались в дальние края,
куда кто смог. Старик Лурье,
что слал тебе мацу на Песах,
недавно помер. Если в песнях
не врут поэты, он тебе,
должно быть, встретился, а впрочем,
он и при жизни был не очень...

Квартира продана давно,
как собиралась ты при жизни,
у мамы новое дупло,
а у меня при дешевизне
рублей теперешних горох
в запасе, да десяток блох
задорно скачет по паласу.
Я год коплю на керосин,
жена не ходит в магазин,
чтобы не хныкать понапрасну,
а утром в доме тишина,
и служба райская слышна.

ПОПЫТКА

Чтобы понять тишину, надо кричать,
говорить, чтобы быть ближе к безмолвию;
это – только попытка на жизнь убежать,
отодвинуться кровью, любовью
от Эдема, который больничный стол,
где мать меня второпях рожала;
здравствуй, я снова к тебе пришел;
перемени начало!

ЖАЛОБА ОБЛАКОВ

Облака качаются на нитках,
как младенцы, плачущие в зыбках.
Видимо, кормилица ушла,
от того и жалоба слышна.

* * *

Стервятник кружит в вышине.
На душной выжженной стерне
Любимая украдкой грудь
Ковшом ладони обернуть
Осмелилась в пыли жнивья,
Улыбку пряча от меня.

* * *

Я сказал тебе “разденься”,
Услыхала – “разоденься”.

Я сказал тебе “послушай”,
Ты услышала – “покушай”.

Я сказал тебе “иди”,
Ты услышала: “веди”.

И на все мои “хочу”
Ты ведешь меня к врачу.