ходьбе и с богомольем они истратили только 6 недель и 40 руб. денег ассигн. Удивительно!
Матушка, настрадавшись досыта своею судьбою и видя страдания дочери своей Александры (она была уже замужем), хотела, чтоб Маша пошла в монастырь.
Маша не смела матушке сказать ни слова (вопреки). Матушка спросила меня. Я сказал: “Ее надобно испытать. Иначе – не погубить бы заключением ее в монастырь не по склонности”.
Для сего я взял сестру с собою (это было в Комлеве). Пошел с нею в поле; прошли в деревню Пикулкино, потом в Захнево, в Жилкино, и домой. Это вышло версты четыре или пять. Тут я переговорил с ней много. Указывал ей на горькую судьбу матушки, на такую же судьбу сестры Александры. Маша мне кратко, но сильно отвечала: “Оне сами виноваты. Не умеют почитать мужей”. Тут я увидел, что Машу надобно непременно выдать замуж, иначе – ей не удержаться.
Пришел и тихонько сказал матушке, чтоб она перестала думать о заключении сестры в монастырь, а собирала бы замуж. (Когда мы ходили с Машей по полю, нам перебежал дорогу волк. Я перепугался. Это между проспектом и Никулкином).
Маше мы нашли жениха в Туле.
Когда я был инспектором в Тульской семнарии, и матушка гостила у меня, я сказал матушке: “Выбирай из богословов любого жениха Маше: я его уговорю – перейти в Москву”. Матушка выбрала Егора Кирилловича Добронравова, уважив его благоговейное стояние в церкви.
Я не сказал матушке вопреки ничего, но мне как-то выбор ее очень не нравился. Но я сделал по ее. Приблизил к себе сего семинариста, сказал ему мои виды; он был согласен, даже рад, хотя еще не видывал Маши.
Еще он не кончил курса, а меня перевели из Тулы в Новговод. Я его заверил честным словом, и он его сдержал.
Таким образом, Маша вышла за Егора Кир. Митрополит дал ему село в 40 верстах от Москвы (или в 60), на реке Истре, Рождествино, близ Пятницы Берендеевой, где они живут и доселе.
Сперва Маше житье было не совсем хорошо, больше от того, что у них жил отец Егора Кир., запрещенный священник, человек нетрезвый, низкий и азартный.
Теперь они живут очень хорошо. Егор Кир. весьма религиозный человек; жену любит; хозяин в доме прекрасный; род наш любит. А меня уважает беспредельно.
У них есть дети: Маргарита, Алексей и Николай. Были и еще, но померли.
Боюсь я за Егора Кир. Он сделался ужасно слаб. Как бы не умер! Он был болен самою изнурительною горячкою, и с тех пор стал хил. А прежде был весьма крепкий мущина.
Вот весь мой род! Правда, есть все – и худые и хорошие. Но я благодарю Бога, что гораздо больше хороших, нежели дурных; и самые дурные имеют много качеств отличных.
В своем описании (пиша его для себя) я никого не щадил: говорил сущую правду, по моему наблюдению. Надобно сказать, что столь счастливого рода я мало слыхал, а видать – не видывал. Особенно наших родителей Бог благословил очень хорошими детьми. Мы все до сих пор благоговеем пред родителями. Между собою мы совершенно дружелюбны: готовы всеми жертвовать для выкупа родного. Меня брат и сестра почитают свыше брата: я их всех люблю полною душою. Да продлит Господь милость свою над нами!
И то воображаю: батюшка мой бедный дьячок; но его дети: 1) Я архимандрит и ректор; 2) Брат Михаил Ив. в прекрасном месте и почтенный священник; 3) две сестры за хорошими священниками; 4) одна старшая сестра, Авдотья, вдова, и будто жалка: но ее дочь уже за священником, и в нашем родном селе. Она не будет бедствовать.
Слава тебе, Господи!

1842 г., г. Одесса.
(Публикация Владимира Шанина)

ДиН дебют

Александра ПЕТРОВА

SPECIAL FOR...

Расстегнуть тебя до пуговки,
Отобрать весь хлам до ниточки -
И смотреть на то, что думал ты,
И смотреть на то, что видел ты.
Разобрать тебя по косточкам
До одной простой молекулы
И глядеть в глаза, как в форточки
За застегнутыми веками.
Рассмотреть твои желания,
Как сверкающую звездочку,
И, в сознаньи оправдания,
Пожалеть родную мордочку.
Расписать тебя гуашево,
На манер простых дракончиков,
А когда не все закрашено,
Вдруг окончить – многоточием
Разлучить тебя с реальностью,
Поместить тебя в фантазии,
Не боясь сказать банальностей,
Не боясь открыть оказии.
И с тобой закрыть лазеечки
В неразгаданное прошлое,
Быть с тобой малюткой-феечкой,
Непростой и невозможною,
Извинить себя за мягкости
И за сны с слепой подушкою –
Натворить всем стрессам пакостей
За одной с тобою кружкою!

КОМНАТА

Чуть слышный – то корица, то «Мускат» –
Еще здесь жив одеколон вчерашний,
Светильник моему приходу рад,
Журавлик по столу прошел бумажный,
Проклятие картины со стены
(Художник – сумасшедший либо спился),
Здесь окна резким светом польщены,
Кот – белый, без хвоста, – под креслом скрылся.
Из зеркала – нескучных глаз дуэт,
Раскрыл лицо ленивый шкаф с одеждой,
От пыльных лет шлет пламенный привет
Трескучий скрип двери – пустой и нежный.

***

В углу за свечой притаилась иконка
(Огонь под рукой сбереги!);
Ты водишь по свету с собою ребенка –
Ребенок считает шаги.
Кто любит – простит, кто не любит – забудет,
Гармонию каждый найдет.
Да будет любовь у надломленных судеб –
С тобою ребенок идет!

г.Канск