потому что отморозь ты однажды на улице уши – и будешь всю жизнь вспоминать этот день. Именно этот злополучный день, а не все остальные дни, когда с тобой ничего не случилось, когда, отогревшись, ты преспокойно заснул. Как единственная тварь, обладающая памятью, человек несчастен и ему нужно, чтобы его жалели, поучали, хвалили, чтобы кто-то зализывал вместе с ним раны, радовался, сопереживал, даже упрекал, спорил и ругал. Разве у тебя этого не было? Было. Было? Значит, ты был счастлив. Был счастлив и не заметил свое счастье. В следующей жизни, Прошка, я сделаю тебя гнусным академиком и всю свою жизнь ты проползаешь на брюхе, пачкая талантливых коллег и выбивая себе квартиру, дачу, льготы. Но счастлив ты уже не будешь, потому что тебя никто не пожалеет.
Сказав свою тираду, тюлька вздрогнула и замерла.

5.

После загадочного монолога у Прони не было уже ни сил, ни смелости убрать со стола хлебные крошки с остатками ужина. В голове носились обрывки теплых воспоминаний и скорбные мысли, а Ася, Асенька – “козочка” – она потерялась где-то в злобной глубине этого темного, тревожно нависшего над ним мира.
Кондрашкин, сын атеиста и заклятого борца за социализм, уже начинал беспорядочно молиться, мучительно вспоминая слова, которые однажды подслушал в глупом асином сериале. Всевышний, видимо понимая, что одержал еще одну победу над очередным рудиментом научного атеизма, явил Проне то, о чем он просил – Асю. Живую, невредимую, в серьгах и при кольце, но только мокрую. Она, перебирая ключи, стояла в коридоре и смотрела на мужа светлыми, серыми глазами.
– У мамы была вчера. А сегодня – дождь. В поликлинике переждать хотела, – Ася бессильно опустила тяжелую сумку с продуктами и уже несколько виновато добавила, – Мама килек послала.
Проня вне себя от нежной радости схватил жену в объятья и долго целовал ее, как десять лет назад, и звенел колокольчик у нее на груди, и слезы катились из глаз. А из сумки на это дело умиленно смотрела килька, приговаривая: «Ну-ну. Любите друг друга, дети, и ныне, и присно, и во веки веков». Аминь.

ДиН дебют

Наталья ХАЛЯВИНА

* * *

Я опять стихи читаю.
И душа болит опять.
Я, наверно, много знаю –
Мне нельзя так много знать.

Я люблю бродить по ветру.
Под дождем люблю гулять.
Я неправильно, наверно,
Стала роль свою играть.

Стала я такой любимой
Для кого-то на беду.
Не могу идти я мимо –
Только прямо я иду.

Я с судьбой играла лихо
И пытала я судьбу.
А теперь она, трусиха,
Хочет мне прислать беду.

Я спросила у березки:
“Я, быть может, не права?”
А она мне папироску
С зажигалкою дала

И сказала: “Будь, как знаешь,
Весела и молода.
Ты живешь, а не играешь.
Будь такой всегда, всегда!”

* * *

Ты зачем-то говорил,
Что одну меня любил,
Все обиды позабыл.
А под вечер
Небо было в облаках,
Таял снег в твоих руках,
Даже слезы на глазах
После встречи.
Не забуду те слова…
Как кружилась голова!
И замерзшая трава оживала!
Это было по весне.
Я с тобою, как во сне…
То, что ты пришел ко мне,
Я не знала.