Евгений МАРТЫНОВ
ЖИДКОЕ МЫЛО
Я вложил в конверт мой ответ дочери, но не стал зализывать
кромки, запечатывать, а… набрал номер телефона сына.
– …Пиши сестре, – говорю, – и приноси, – отправлю со своим вместе,
а то ведь не соберёшься. Жду до завтра. – С полминуты поговорили,
и я опустил
трубку.
Ближе к обеду следующего дня, он предстал передо мной, “как лист
перед травой”, – открыв дверь своим ключом. Разделся… Я сидел за
компьютером,
– печатал, дополнял файл “Шатёр из лоскутов” своими же виршами.
– Живётся легко, – иронизирует сын, тронув меня за плечо и опуская
мне на колени листок, исписанный расшатанным почерком.
– Хочешь – прочитай.
Мне было интересно. Я освободил место у экрана и удалился в спальню.
Письмо – доброжелательное… о философии жизни, в духе даосизма и… даже
– практические советы. Это уже было что-то.
– Пользуетесь ли вы, – спрашивает “даос”, – жидким мылом? Если нет, то
много теряете. Мы, так, ему ненарадуемся. Представляешь, – стоит возле
смесителя с вентилями горячей и холодной воды на полочке раковины-мойки
этакое нелепенькое существо, пингвинёнок! Возьми его в правую руку, нажми
большим пальцем на затылочек, – слюнка – не слюнка, – чистейший коллоид,
жидкое мыло… и надо-то всего ничего. И удобно, и экономично. Ни в какое
сравнение – с, как его, твёрдогрудым мылом!..
Я вернулся в большую комнату. Прочитал, говорю, хорошее письмецо. Сын
мотнул головой:
– Не сомневался.
Увы, уже поблёскивали сединой его стриженые под машинку жёсткие чёрные
волосы.
Возвращаюсь. Ложусь на тахту, подсовываю под затылок кисти рук ладонями
вверх, и задумываюсь.
– Слышь, пап, выключить, или оставить? Я ухожу.
– Оставь, поработаю ещё… Сажусь. “Вхожу” в “Мои документы”, организую
новый файл и на его белоснежном поле, заголовком №1, шрифт 14, печатаю:
ЖИДКОЕ МЫЛО
Уже больше года кровавила война. Люди страшились похоронок. Ждали от
почтальона лёгоньких треугольников, отгравированных химическим карандашом.
От отца с фронта писем давно не было…
– Садись, Раиса Петровна,– сказал коренастый председатель простуженным
голосом. Поставил костыль в угол за спинкой стула. Неловко повернулся
к столу, накрытому зелёным сукном. Опустился.
Дородная, крепкая пожилая женщина с густыми седыми бровями, и уплощенным
носом тоже присела на краешек гнутого “венского”, в полуоборот к председателю.
– Ты у нас, Петровна, заслуженная мать колхозная, – начал, – сироту-девчушку
на ноги поставила, – красавицу вырастила.
– Мамой зовёт!
Председатель прокашлялся: где она теперь?
– Настя-то? В Омске, на фершала учится. Не пишет чтой-то, может на фронте
уж…
– Тут, понимаешь,– понизив голос, перешёл к делу председатель, – два
сына учителя сиротами остались, слышала, небось.
– Слыхала. – Подтвердила Раиса Петровна, усаживаясь поглубже.
– Значит, суть уловила. Пришёл твой черёд, Петровна. Ребятишки воспитанные,
говорят.
Женщина выпрямила спину, посерьёзнела. Помолчали.
– Выручай. Будем начислять по два трудодня в день.
– За кажного хлопца по трудодню, стало быть.
– Глядишь, и приживутся. Станем выписывать муки из расчёта – в день по
триста грамм на брата. Молочка по пол-литра. – Цедил председатель. –
Сколько-то картошки подбросим, овощей каких сколько. Постного масла понемножку.
Да и у тебя, Петровна, что-то там, в огороде выросло, поди. Дровишек
подбросим. – Он побаивался, что откажется Щука Раиса Петровна, а тогда
– кому? – Сама понимаешь, много не можем. Эх, война ты война…
… – Я согласилась. – Вздохнула баба Рая и стала собирать со стола посуду для мытья.
И вот мы, я и Вовка мой братишка, теперь живём здесь. Баба Рая – она хозяйка дома. Тётя Таня, её дочь – мать Ваньки Доронина. Мы его по школе знаём.
Мне – одиннадцать. Помогаем по хозяйству. Выкопали картошку, вот. Возим хворост из леса на косолапой, скрипучей тележке…
– Посмотри на Женю, – учит внука на моём примере хозяйка, – ишь, как
ловко рубит! Не прямо поперёк ствола, а наискосок надо. И дрова колет
хорошо. Настоящий мужик растёт. А ты?
Доронин дуется, отбрасывает топор.
– Женя, Женя! Заладила!..
– Ревнует, – вздыхает баба Рая. Идёт за внуком. Успокаивает. Уговаривает.
Гладит его, белобрысого. Ласкает, ну, прямо…
Ходим за молоком на базу. Баба Рая почему-то нас вдвоём с Вовкой, посылает и всегда вручает большой бидон. Тётеньки-доярки добрые, – молочка мы приносим побольше, чем по “пол-литра на брата”. Завтра на склад за продуктами поедем!
Скачать полный текст в формате RTF