Электрон 8.
Неподалёку от дома стояла стайка, где маленький Фомка ухаживал за коровами. Он причесывал им хвост, но иногда туда заходила Марта, и он расчесывал её слипшиеся от грязи волосы, а по праздникам он также мыл её тело. Марта не стеснялась его и даже танцевала нагишом перед ним, заставляя брить её ноги.
Фомка был слеп от рождения.
Электрон 9.
Марту Фомка вполне любил, как и всё остальное. Ненавидел он глухонемую соседку, которая ни черта не видела и ходила с протезом правой ноги и левой руки, любила гладить левой рукой Фомкины волосы. Звали её Дуся Лукична. Она любила лежать в теплой ванной и отогревать свои переломанные кости. Фомка стоял рядом и рассказывал ей разные сказки.
Профессор Разумовский стоял в укрытом местечке и глядел на 83-х летнюю Дусю Лукичну.
Пялиться на голую старуху он считал стыдом и извращением.
Электрон 10.
Пересилить себя было трудно, но 15 лет педагогического стажа не прошли для него даром.
Марта плакала по ночам на чердаке. Фомка бродил по напоённому лунным светом двору, подбирал стёкла и гвоздики, находя их, то по запаху, то по вкусу, но в основном всё таки на ощупь.
Розовые и развратные соседи скалили зубы, чесали обнаженные части частей друг друга.
Лукична плевала в экран старенького телевизора. Она не любила хоккей.
Электрон 11.
Зато хоккей любили соседские мальчишки приходящие поиздеваться над Фомкой. Они ставили его к стенке и заставляли ловить камни, летящие ему в голову. Никому не было до него дела, кроме коров и Марты, которые отгоняли мальчишек от забора.
Электрон 12.
В правое ухо, затем в левое ухо. Профессор любил курить трубку, а Марта – Разумовского. Дети кричали, профессору это не нравилось, и он снова и снова отплёвывался, словно отплёвывая от себя детский крик.
Электрон 13.
Навязчивые, кривые образы выходили из него пачками, но детский крик, как постояное и неделимое, оставался в его голове.
Сквозняк стелился по полу, выдувал пыль из-за углов. Марта поливала цветы и отмахивалась от мух. Наблюдая за Фомкой, ползающим на четвереньках по полу, она забыла, что она делает, кто она есть. Вода медленно текла, а Марта, тяжело дыша, опускалась на пол, в голове её стоял гул, мешком ружейной дроби она осела вниз.
Фомка, ползая, на секунду остановился, почуяв неладное, но в его руку воткнулась булавка, и он продолжил поиски.
В потолке медленно открывалась дверь. Трубка выпала изо рта профессора Разумовского.
Электрон 14.
В это время, Марта обняла свои колени и, поймав гладкого слизня, играла с ним. Слизню нравились игры, он расточался собой во все стороны.
Второй слизень жил у неё за пазухой. Ухмыльнувшись, Марта столкнула их лицом к лицу.
Она смеялась.
А слизни всегда бьются насмерть…

Электрон 15.
Отдача заклинила в его голове. Его голова стала набухать всё больше и больше.
Нет ничего. Башка опустела. Его голова случилась ничем.
Его руки засохли, ноги отнялись, он был обездвижен. Ничего не ждёт, ничего не светит.
Лёгкие перестали переносить дым трубки. Он бросил курить. Теперь он просто сидел во дворе и дышал чистым воздухом. Он – профессор Разумовский.
Его поймала старость!..
Электрон 16.
Лукична улыбнулась беззубым ртом, чувствуя, как медленно, но верно уходит жизнь Марты. Фомка беззащитно сидел на подоконнике, булавка, лишившись лазурной головки, спешила по венам к его маленькому сердцу. Кран втягивал обратно все пролитые капли.
Электрон 17.
Слюни текли с потолка. Фомка не видел, но чувствовал приближение общей смерти. И ждал, не торопя события, мечтая остаться с Мартой и коровами наедине, без лишних глаз. Он плакал и скулил: “Марта! – кричал мальчик, стуча в стену, – Марта!”. На голове появилась шишка, но он не чувствовал этой боли, боль была в сердце.
Электрон 18.
Глаза соседей срослись в глазное яблоко и перебор пьяного цыгана. Дети из под снежных горбов сбегались поглядеть на чудесное дерево, растущее из крыши известного дома. От листьев летели блики солнца, слюна потолков запеклась в гордый хрусталь, какими его только молотками не пытались расколоть, лишь отражение спящего профессора всплывало из его светлых глубин.
Розы, цветшие вокруг, завяли, источая запах старого в уксус вина.
Электрон 19.
А спустя каких-то две недели всё это было похоронено.

АТОМ 14.

Электрон 1.
Вода плескалась о камни. Он сидел на берегу и думал о чём-то. Он думал о Ней. Она была далеко – Ему Её не хватало.
Электрон 2.
Человек вышел из воды, вода, стекавшая с него, недостывала. Капли впитывали тоску и бесприютность, капли расползались по дремлющему миру. Он наблюдал за своим отражением и, как песочный замок, подмываемый водой, распадался на песчинки. Они, разлетаясь пылью, превращались в уходящие прочь силуэты, остающиеся над водой. Она спала и слепла.
Электрон 3.
Кирпич за кирпичом выкладывалась стена, и стоило её толкнуть, как всё рушилось. Лишь она умела, легким движением руки, превратить её в лестницу.
Электрон 4.
Безмятежно любил Её Он. Никаких порывов на встречу, на совместное времяпровождение, не надо было делать, у них не было тем для жизни.
Ему ничего больше не надо было. Только Она. Она.
Хотя, что бы Он с Ней делал?