Лишится он покоя, силы,
Забудет дни, когда везло...
Безумная протяжно выла,
Вокруг расплескивая зло.”

И люди в страхе сторонились,
Шарахались от ведьмы прочь.
Нет, ничего не изменилось,
Всё повторяется точь в точъ.

Мне снова действуют на нервы
И страх людей, и этот вой,
И то, как сморщенная стерва
Трясет косматой головой

И запах водки и полыни...
Я подошла к ней не спеша
И, ослепленная гордыней,
Отпила из того ковша.

Отпила я пред целым светом
Проклятье Бога своего
И обернулась — в мире этом
Не изменилось ничего,

Лишь только сразу тише стало,
Толпа молчала. В тишине
Старуха вдруг захохотала
И подмигнула... только мне.

Её язык — краснее лавы,
А губы – белые, как мел.
Попробовать ее отравы
Никто до этого не смел.

ЗИМНИЕ СНЫ
1. ОДЕРЖИМА!

Можешь любить и мечтать,
Мир обласкать глазами.
Склонившись пред образами,
Молиться, страдать и ждать.
Только в ответ на ложь
Плечи свернёшь бессильно,
Скажешь: “Так душно и пыльно,
Наверное, будет дождь”.
Счастье растает вмиг,
И побредёшь ты мимо,
Услышишь вдогонку крик:
“Одержима ты, одержима”.
Можешь бежать вперёд,
Ромом дышать им в лица,
Или натянутой спицей
Впиться в небесный свод.
Можешь подсматривать сны,
И обладать, и править,
Камень в тяжелой оправе
Дан тебе властью луны.
Только опять и опять
Будут в длинные зимы
Вслед тебе повторять:
“Одержима она, одержима”.

От зависти и от стыда,
От злобы слюной истекая,
Встретит тебя людская
Ненависть и вражда.
Люди устроят суд.
Суд веков, поколений,

Бросят тебя на колени,
На плечи обрушат кнут.
Встретишься взглядом с вождём,
Сожмёшь в руке распятье,
Красное с белым платье
Размазано будет дождем.
Услышишь ты приговор,
Оглашенный владыкой Рима.
Захохочешь, глядя в упор:
“Одержима я, одержима”.

2. ХРОМОЙ ОРФЕЙ

Было тихо, и падал снег.
Было чисто — белым-бело.
У калитки — косматый грек,
А калитку совсем замело.
И мерцала снежинок взвесь,
И могилка под коркой льда.
Он кричал в темноту: “Ты здесь?”
И ответ ему слышалось: “Да”...

Он бродил много дней, недель,
Он продрог и искал приют,
И когда улеглась метель,
Услыхал, что в церкви поют.
Грек устал горевать и хромать,
Кого ищет — давно забыл:
Свою дочь? Иль жену? Или мать?

Он церковную дверь открыл.
На полу был начерчен круг,
Пел дьячок — седина до плеч –
Под ворчанье слепых старух –
Ведьм усатых, под шепот свеч.
И, пугая огни, в окно
Билась стая крикливых птиц.

Грек вошел и сказал: “Здесь темно...”
Ведьмы старые пали ниц,
Дьяк затих, обернулся...

Беда!..
Грек вдруг вспомнил, кого искал.
Побелела его борода,
Он попятился и заикал,
Прочь бежал...

Тихо падал снег.
Сколы льда, как пласты слюды.
Убегал одичалый грек,
заметая хвостом следы.
И мерцала снежинок взвесь,
Он рыдал, он спешил домой
И кричал в темноту: “Ты здесь!
Эвридика, где голос мой?!”

г. Красноярск