Нина ЯГОДИНЦЕВА

ЭТОЙ МУЗЫКЕ ДАНО ЗВАТЬ...

***

Так тигр подходит к бабочке, смеясь
И в первый раз пьянея на охоте…
Он осторожно втягивает когти:
Откуда эта радужная вязь,

Откуда эта пряная пыльца
И воздуха неуследимый трепет?
Он морщит нос и любопытство терпит.
Как терпят боль, пощады не прося.

Он тянется, дыхание тая,
Он видит всю ее, почти не глядя,
В разлете крыл, как в крохотной тетради,
Прочитывая буквы бытия.

Потом уходит, мягок и тяжел,
Своей кровавой славе потакая,
Легко угрюмый воздух обтекая,
Запоминая то, что он прочел.

Она живет еще какой-то час,
Еще какой-то век своей свободы,
Со всей великой библией Природы
Одною этой встречею сочтясь.

ПЕТЕРБУРГСКОЙ МУЗЕ

Меж призрачным и настоящим
Ты пробегаешь налегке
В плаще, безудержно парящем
На флорентийском сквозняке
С багряной розой в искрах света,
Прильнувшей иглами к груди…
Ворота каменного лета
Тебе распахнуты: входи!
Войди и вспомни: этот город
В твоем туманном сне расцвел,
И вот его сквозь время гонит
Царей жестокий произвол.
Твой легкий плащ проспектом Невским
Плывет, пока еще в тени,
И режут нестерпимым блеском
Витрины, зеркала, огни…
Ты спросишь нас: зачем зовете
И смуту сеете в умах.
Ведь всей дворцовой позолоте
Не отразить небрежный взмах
Плаща, полет волнистой пряди,
Руки прозрачный холодок,
И молнию в случайном взгляде,
И спящей розы сладкий вздох…
Что настояще? Этот камень,
Точимый стылою волной,
Иль ты, неслышными шажками
Покинувшая мир иной,
Как девочка запретным садом
Бегущая вдоль темных стен –
Всегда одна, со всеми рядом,
Не узнаваема никем?

***

Голуби да зеркала
Обещают мне удачу
В городе, где я жила,
А теперь хожу и плачу.
То ли давняя зоноза,
То ли август, то ли зной…
Души в этот край заносит
Ветер неземной.
Все-то кажется: права
Жизнь, и нам до смерти хватит
Детского богатства: фантик,
Птичье перышко, трава…
Угадал ли тайный срок
Желторотый ранний слеток?
Век не то чтобы которок.
И не то чтобы жесток.
Просто воздух холодней,
И плывут куртины зноя
От земного в неземное,
По ладони – и над ней…

***

Оплывает апрель, подсыхает слюда на губах.
Собираются мерсы на Пасху в шикарный кабак.

Словно Божии птицы слетаются к щедрой руке:
Под блестящей бронею живая душа налегке.

Ветер плещет волнами,
секьюрити шепчет в трубу.
Ослепительно пусто сегодня в Господнем гробу.

Оглушительна музыка и разноцветны цветы.
Любопытное солнце стоит у закатной черты.

Все мы будем одним –
все мы будем рассветным огнем,
Даже если сейчас ничего и не знаем о нем.

Ровно в полночь, покорная судному гласу трубы,
Расцветает броня, и моторы встают на дыбы.

То ли звезды уходят от нас в непроглядную тьму,
То ли небо, как свиток, уже не свернуть никому.

Но осталось ладонями пламя с земли соскрести,
Повторяя бесслезное: “воскресе”, “люблю” и
“прости”…

ЗАКЛИНАНИЕ

По-иному не могло быть:
Это облако должно плыть.
Этой музыке дано звать.
Эта боль обречена спать.

Отбелила ли зима холсты?
Замостила ли река мосты?
Запевает, небо пробуя,
Колоколенка шатровая.

Разливает золотой звон.
Развевает молодой сон.
По-иному не могло быть:
Этой жажде суждено пить.

Остается ни бедой, ни виной
Опустевший ковшик берестяной.
Век проходит – за верстою верста,
Рукавицей утирает уста.

г. Челябинск.