нем, — холодно возразил Зализин и закинул ногу на ногу.
— Ах вот как? Это не имеет значения, — сказал посетитель. Во время разговора он нервничал и все озирался, как бы ища сочувствия на лицах присутствующих. Однако сотрудницам посетитель понравился еще меньше, чем их заведующему, и они отвечали на его просительный взгляд прямыми сердитыми взглядами.
“Мы еще посмотрим, что имеет значение,” — подумал Зализин и сказал:
— Прежде всего положено представиться, не так ли?
— О да, разумеется, — встрепенулся посетитель. — Представьтесь, пожалуйста.
— Евгений Августович Зализин, заведующий этого отдела, — иронично сказал Зализин. — А вас, позвольте узнать...
— Павлик, — пробормотал этот сорокапятилетний мужчина.
— Так что же вам, наконец, угодно, уважаемый Павлик? Во имя чего вы решили оторвать меня от срочного документа?
— Сейчас я попробую вам объяснить, — сказал Павлик и надел очки, одно стекло которых было треснуто, а другое отсутствовало.
— Видите ли, уважаемый Евгений Арменович, для того, чтобы достичь значительных результатов, ученый должен правильно поставить цель. Если цель исследования не поставлена или поставлена неверно, то все усилия будут вести в ложном направлении и заводить тем дальше и быстрее, чем упорнее и эффективнее вы действуете.
Предположим, что некий ученый вывел формулу человеческого счастья, но допустил при этом крохотную ошибочку: поставил в одном-единственном месте знак плюс вместо знака минус. Ну, так уж ему захотелось. Задача-то была такая бесконечно длинная и мудреная, а ему так хотелось, чтобы все сошлось поскорее да покрасивее. И вот получилась красивая, стройная формула, в которой все прекрасно сходится, но имеется один-единственный изъянчик, который заметен только самом виртуозному специалисту. В одном-единственном пункте вместо знака минус стоит знак плюс. Но от этого весь смысл формулы меняется на противоположный.
“Как в нашем деле,” — подумал Зализин и несколько раз мелко кивнул в знак понимания.
— И вот наш ученый передает свою формулу коллективу ретивых исполнителей, которые только того и ждали, чтобы приступить к действию. Они, эти исполнители, вот-вот начали бы действовать по любой предложенной формуле, и вообще без всякой формулы, лишь бы побыстрее добиться счастья, а тут подвернулась такая прелесть, такая конфетка, а не формула.
Они приступают к самым решительным действиям, дабы во что бы то ни стало довести свое дело до конца и добиться полного человеческого счастья. Не очевидно ли, что чем смелее, решительнее, самоотверженнее они стараются, тем хуже будет результат? Как бы ни прекрасны были старания сами по себе.
— Можно потише, мужчина? — потребовала одна из сотрудниц, которой давно уже не терпелось сказать что-нибудь неприятное этому неприятному человеку. Павлик сделал резкий поворот головой на звук, пригнулся и снизил голос до шепота, который еще больше привлекал и раздражал слух.

— Поэтому прежде чем начать какое бы то ни было исследование, я задумался: а какова будет его цель.
Павлик лукаво посмотрел на Зализина через поврежденные очки и выдержал победоносную паузу, как будто уже сделал Бог весть какое открытие и ожидал в том подтверждения.
“Он сумасшедший. С ним надо повежливее,” — подумалось Евгению Августовичу.
— И вот, чудесный мой Армен Азраилович, я сказал себе: Павлик, что нужно тебе, и ему, и Армену Азраиловичу, и всем людям больше всего на свете, и что нужно для того, чтобы этого добиться? Если, Павлик, ты правильно ответишь на два эти простые вопроса, ты сделаешь девяносто процентов дела. Какова, по-твоему, цель жизни?
— Работа, процветание... — Зализин пожал плечами и слабо улыбнулся.
— Работа, процветание, — передразнил быстро смелеющий ученый, — А для чего вы каждый день работаете и, так сказать, процветаете?
Разные люди отвечают на этот вопрос по-разному, а многие вообще предпочитают не спрашивать. Ведь у каждого человека тысячи разнообразных мелких интересов, которые непрерывно меняются каждую секунду. Одному человеку кажется — он в этом совершенно уверен, — что для достижения окончательного счастья надо купить новые брюки, но вот брюки куплены, и он замечает, что у него некрасивые ботинки, и счастья как не бывало. Другому представилось, что ему необходима квартира, но вот квартира получена, и он не чает, как из нее сбежать.
Для ответа на наш вопрос надо встать не на точку зрения человека, которая всегда смехотворно ошибочна, а на гораздо более высокую точку зрения природы. Зачем нужны люди, так сказать, с точки зрения природы?
— Мне трудно об этом судить, — скромно признал Зализин.
— От вас этого и не требуется, вы не Бог, а заведующий отделом, — сказал Павлик и сочувственно погладил Евгения Августовича по колену.
— Я же пришел к выводу, что главное, если не единственное назначение человека как части природы — добывание, поглощение и преобразование пищи. Проще говоря, человек есть устройство для производства... Но здесь кушают женщины, а вы уже поняли, что я имею в виду.
Зализин выпустил из пальцев авторучку и нахмурился.
— Постойте, — сказал он, — а создание каналов, плотин, зданий и прочих сооружений? А полеты, так сказать, на Марс? Разве это не прекрасно?
— На Марс? — ученый захихикал в кулак. — Ой, ну да чего же вы все оригиналы...
— Ну хорошо, а предположим: воспитание последующих поколений, в конце концов, создание самих этих поколений? Вы меня понимаете?
— Еще бы, — изобретатель развязно подмигнул, — Если бы здесь не было женщин, которые годятся нам в дочери, я бы сказал это вслух. Вы имеете в виду...
— Я имел в виду любовь, — сказал Зализин и жарко покраснел.
— Мне симпатично ваше заблуждение, — сказал Павлик. — Но что вам, серьезному заведующему, эта девичья слабость? Так ли уж часто и охотно вы предаетесь любви в свои 42 года? Что же касается возведения и процветания... Скажите, что бы вы предпочли