И лишь одни вороны
Уже жилища мастерят:
Как будто черные короны
Венчают все стволы подряд.

Валерий КУЗНЕЦОВ

СЕДЬМАЯ ПЕСНЯ СУМАСШЕДШЕГО

КГБ за мной не трусил —
на фига я ему, КГБ?
Я не из Вооруженных Сил,
не из “ящика”, не из КБ.
Я с Астафьевым не дружу,
с неформалами незнаком.
Интересного не расскажу —
никогда, никому, ни о ком.
Для меня колбас не коптят,
баб не водят тайком в кабинет,
Стукачи в телефон не бухтят —
у меня телефона-то нет.
У меня брата нет в обувном
и любовницы нет в мясном,
И снабжает меня гастроном,
как и прочих граждан...
Словом, трудно такого достать —
ни подставить, ни замочить.
В крайнем случае суток на пять
могут воду мне отключить.
Так опять же: зачем и кому
есть нужда возиться со мной?
Тут дай Бог, если так, по уму,
не обделаться со страной.
И живу я во всей красе,
от возможностей окосев,
Веру черпая из газет, —
словом, точно такой, как все.
Но в отличие от вас, от пичуг
(стойте там и слушайте здесь!)
Я могу говорить, что хочу.
У меня даже справка есть!

Сергей ЛУЗАН

ПРОЩАНИЕ

Легкий северный ветер.
Ледок половинной луны.
Над остывшим ручьем
тихо стонут хрустальные ели...
Хорошо, что увидеть
агонию лунной страны
я уже не успею.
И застыл камнепад,
и застыл водопад в ре-минор.
Это выстыли в сумраке звездном
глаза Водолея.
Хорошо, что услышать во мгле
кровохарканье гор
Я уже не успею.
Как расплавятся
синие губы озерного льда,
как поднимется дым
на загривке у красного зверя.
И почувствовать солнце
в короне Суда
я уже не успею.
Рухну вместе с корнями.
Будут камни зажаты в корнях.
К черным пальцам пристынет
лиловым базальтом камея.
Даже пламя, как семя,
оставить в словах
я уже не успею.
Не шумите деревья.
Пора выходить из игры.
Упаду на Таймыр,
но веселый и спелый.
Жаль, что выпить глоток
Этой юной любви
Я уже не успею.