Владимир ЖАБИН
О ЧЕМ ЕЩЕ?
КОНЕЧНО, О ЛЮБВИ!
***
Творение, бездомная водица,
Как водится, куда-нибудь течёт.
Сейчас и здесь. И больше не случится
Ни с кем и никогда. Произойдет
Другое, очень схожее, но всё же
Лишь на творца творение похоже.
И автор, размышляя, кто творец,
Счастливый, засыпает, наконец...
И вот оно, бессмертное, выходит, -
Свободное, бездомная водица.
Сползают медленно одежды, лица...
И свет такой божественный исходит
И музыка торжественно струится...
И всё. И ничего не происходит.
И автор открывает левый глаз.
Он снова здесь. Вторгается в сейчас.
Встаёт. И пол холодный ощущает.
И тёмный холодильник открывает.
Лишь потому, что цель недалека,
Точна его дрожащая рука.
Он знает: нечто есть наверняка,
Прохладное и вечное пока.
О СНЕ ЗОЛОТОМ
Молод ли стал я, стар,
Сердцем ли стал близорук, .
Я говорить устал.
Сел и уснул в срок.
И в тишине ночной,
И в суете дневной
Сон золотой со мной -
В заднем кармашке брюк.
Станет тоскливо вдруг
Или порочный круг,
Или ещё чего —
Сон достаю, смотрю.
Золота брызнет свет,
И ни хрена нет.
***
Обидно было б за Державу,
Да, видно, нет державы той,
Что властною рукой держала б
И страх, и волю, и покой.
Страна, бессмертная рабыня,
Сильна достоинством раба,
И то, чем мы когда-то были,
Цветёт и пахнет задарма.
Здесь имя Бога — неживое,
И горя с лихом — не избыть.
Осталось, полюбив чужое.
Своё смиренно отпустить.
Не разрушать, не жить, не строите
Пора — печально уходить.
Держава тихо дверь закроет.
Чтобы Державою не быть.
***
Мгновенна и прекрасна жизнь,
Цветущая на грани мрака!
В ней человек, с судьбою злака
Немноголетнего, держись!
Покуда разделенье мрака
На тьму и свет нас бережёт,
Мы выживаем, как собака
Посленаездная живёт.
Над человечеством нависло
Его Величество — Дурак.
И здравствует теченье смысла,
Не приходящего никак.
НОВЫЙ ДЕНЬ...
Приходит женщина домой,
Очки тяжелые снимает
И вспоминает — боже мой! —
И вспоминает, вспоминает.
То к зеркалу прильнёт щекой,
То страстно зеркало целует,
Лаская трепетной рукой.
Он полюбил её. Такую.
И так легко болит живот,
Как будто семя прорастает.
Как будто тает летний лёд.
Она по комнате летает.
Светает. Что готовит ей
Грядущий беспросветный день?..
Счастливая, она не знает.
И вспоминает, вспоминает...
МАЙ. НЕСВОБОДА.
Дремлет ли вечер у книжной полки,
Смолкли ли звуки уставшего дня...
Стены отжившего дома так ломки, -
Гвозди соседи вбивают в меня.
Этот — погромче — над внутренним ухом,
Следом — поглуше — почти что в висок.
Замысел их достигает не слуха.
Смысл их, как верхняя полка, высок.
Если же мне предназначено это -
Вечер, томление, гвозди в стене, —
Смысл усиления внешнего эха
Внутренним светом, сокрытым во мне,
В каждом движении мира случайном.
Тайна, нелепа и осквернена,
Тычется в стену и просит дизайна
В символе, в слове, в оскале. И на
Каждом предмете, лице, изречение -
Блик неугаданного — навсегда ...
Так мне плывётся в случайном теченье:
Май. Несвобода. Восьмое. Среда.
г. Железногорск
№5-6, 2000 г.