Александр СЕЛИН

АЛПАТОВКА

Есть в Приуралье деревня Алпатовка. Не скажешь, что и приметная. Деревня как деревня. Кажется, две сотни дворов. Не более. Несмотря на свою пятисотлетнюю историю, Алпатовка так и не разрослась и не стала городом. Рядом с Алпатовкой темный лес. Жуткий такой... Впрочем, обычный для северных районов и Приуралья. В течение всех пятисот лет существования Алпатовки в этом лесу постоянно пропадали люди.
Еще при Петре, говорят, сам князь Меньшиков зарулил в этот лес и оставил там полсвиты. За что потом был здорово избит Петром Первым. Далее, все, наверное, помнят из учебников истории сакраментальную фразу, произнесенную одним из лидеров Пугачевского восстания Салаватом Юлаевым: “Емельян! Я привел тебе пять тысяч башкир!” Такая была фраза. Ну так вот, на самом деле башкир было не пять, а десять тысяч. Просто половина отряда двинула через Алпатовку... И так далее, и до настоящих времен. Уже в гражданскую, помнят старожилы, как красный партизанский отряд, отбиваясь от белочехов, укрылся в этом же лесу... Так и не вышел. Правда уже после отечественной появились оттуда какие-то два старика в буденновках и потрепанных телогрейках. Появились, покурили, постояли на окраине, и опять в лес... Хотя, черт его знает! Может, эти вовсе не из того пропавшего отряда, а просто: два старика в буденновках и потрепанных телогрейках...
В самой же Алпатовке не было семьи в полном составе, то есть такой, в которой кто-нибудь когда-нибудь да не пропал. Семьи у алпатовских были большие — по десять, по пятнадцать человек и более, но лет за несколько пятерых-шестерых, как правило, в семье уже недоставало. И относились к этому алпатовские довольно спокойно. Лес как бы регулировал численность населения. То же самое происходило с коровами, курами, гусями и всякой живностью. Да, было воровство. Было. Но с одной стороны, оно вроде как и было, а с другой — вроде как бы его и не было... Просто, не принято было у алпатовских замечать воровство...
Если один мужик тащил у другого гуся, то другой, даже если эту кражу и видел, — молчок. И шел в гости на гуся. Не принято было в Алпатовке кого бы то ни было обвинять. Приходил потерпевший к своровавшему вместе с ним гуся есть.
— Эх! — Говорил. — А у меня гусь пропал сегодня.
— Да что ты?! — Удивлялся налетчик, уминая мякоть с гусиной ножки. — В лес, должно быть, ушел?
— Видать, в лес.
— Да-а...
Они ели гуся вместе и оба знали, что это за гусь и откуда... Но строить какие-либо версии помимо лесных считалось у алпатовских просто дурным тоном.
— А вот у Федорова коза давича в лес ушла. Так и с концами.
— Не нашли? — спрашивал хозяин гуся.
— Какое там! Лес...
— Да-а...
Так и говорили, хотя козу Федорова крали позавчера вместе. И потерпевший Федоров прекрасно об этом знал, ибо следил за кражей через щель своего сортира. А вечером, как ни в чем не бывало, завернул к ним отужинать на козу, жалуясь на чертов лес...
Что касается пропажи людей, то, действительно, лес в какой-то степени был тому причиной. Ну вот, нет-нет да жену кто-нибудь прибьет или сынишку баламутного придавит... Снесет в лес, да и дело с концом. Бежит к участковому.
Участковый в Алпатовке был что надо. И грамотный, и добросовестный. Аккуратно записывал все показания. Потом шел к лесу. Долго стоял. Что-то измерял рулеткой. Потом заполнял протоколы. Заводил папку. А папку в сейф,

— Ну! Где моя жена, где? — спрашивал убивец через год или два.
— Найдем, найдем! — бодро отвечал участковый и продолжал заполнять бумаги и закладывать папки в сейф.
Что касается самого участкового, то он был падок до лошадей. Чуть ли не половина алпатовских лошадей топтались в его загоне. Но гордился участковый орловским каурым скакуном. Полгода назад такой же скакун был у кузнеца Семакина... Но пропал.
— Ускакал в лес безвозвратно! — жаловался кузнец участковому. — Ушел строптивый, развевая гривой в свете сияющих звезд! (Хотя видел отчетливо из-за амбара, как все это происходило на самом деле. Да и не ночью исчезал жеребец, а ранним утром. И никаких звезд не было накануне из-за облачности)
— Беречь такого скакуна надо было, Михалыч. Холить! — журил участковый Семакина, вел за собой в конюшню к орловскому каурому скакуну и показывал, как это делается: гладил холку и давал пшеницу с руки.
Однажды у самого участкового случилась незадача. Пропал сейф с папками и документами. Накануне приезда из города какой-то прокурорской комиссии.
— Оно, конечно не смертельно, — успокаивал участковый себя и вызванных по такому делу односельчан. — Но ведь не мог же металлический сейф самостоятельно убежать в лес!
— А черт его знает, начальник, — несмело рассуждали алпатовские мужики. — С одной стороны, сейф металлический, неподвижный, а с другой — всякое может быть...
— Вон, у меня старуха два года в постели парализованная провалялась, а нынешней весной ее как и след простыл!
— Помню я это дело, помню, — чесал затылок участковый. — Три дня расследовал. Поглотил ее чертов лес! Поглотил!
— Во-во, поглотил! — радовались подходящему слову алпатовские мужики. — Так может, и сейф твой... лес того... поглотил, а?
— Может быть,.. может быть. — Ходил участковый из угла в угол. — Однако, поверит ли в это городская комиссия? Как бы нам всем беды не было от той комиссии...
— Эка, чего испугался, комиссию! Да она сюда и не доедет... А доедет, так не выедет! Лес темный, густой. Сам знаешь.
— Поверит — не поверит! Не бери в голову, начальник! У нас эскадроны пропадали, обозы. А тут комиссия... Смешно даже!
Когда мужики ушли, участковый уселся за стол строчить письмо в областной центр насчет нецелесообразности приезда комиссии, периодически заглядывая в окно, с улыбкой наблюдая, как соседский малец обтрясал его яблоню.
Прокурорская комиссия все же доехала. И добралась нормально, если не считать потери чемодана с консервами, который утонул в болоте во время одной из переправ. Проголодавшиеся члены комиссии по приезде сразу же бросились в алпатовский сельский магазинчик, чем очень удивили одинокого скучающего продавца. Еще больше удивился продавец червонцу, который протянул председатель ко

Скачать полный текст в формате RTF