Лев ЛОГИНОВ

ТАК МЫ ЖИЛИ

Из книги воспоминаний

Наверное, банально будет сказать, что река, достигшая моря, не помнит своего истока, а вот человек, чем ближе к старости, к часу прощания, тем все более зорко видит, как начиналась его жизнь.
Но что делать, если это так!
И я сейчас не про красное солнышко детства, не про красивые мечты ранней юности (алые паруса, дальние страны — они тоже были!). А я про второе начало человеческой жизни — которое во всех анкетах и прочих документах отмечено суховатыми словами: начало ТРУДОВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ.
Так вот, с гордостью пишу: 1955 год... шахта... юг Красноярского края... рабочий по добыче молибденовой руды. Это уже позже в мою жизнь вошли политехнический институт, телевизорный завод... и — моя судьба — Красноярский завод комбайнов. А начало — вот именно, на шахте.
Видимо, чем раньше выпадают человеку серьезные испытания, тем тверже характер... поверьте, это так! Проходят годы, и я все более благодарен тем людям, с кем выпало мне долбить штольни. И образ штольни, туннеля — когда пробиваешься сквозь мрак — мне и ныне помогает иной раз побеждать трудности, которыми жизнь не обделила и меня. А может быть, “по блату” добавила выше среднего...
Когда я попал на шахту, был просто мальчишка, вполне здоровый физически, но без какого либо жизненного опыта! А зачислили в бригаду, которой руководил сам Степан Яковлев: он имел первый разряд по штанге и по борьбе. А звеньевым у меня оказался Янов, у него орден Ленина, а любимая поговорка: я под землей прошел больше километров, чем ты по земле. Это когда ему кто-нибудь начинал говорить глупости. Причем, эти люди были активны и в общественной жизни: Яковлев состоял членом бюро райкома партии, а Янов — аж членом бюро Хакасского обкома.
Янов был характерен еще и тем, что придерживался весьма самостоятельных взглядов на жизнь. Сам коммунист, а жена верующая — у него дома на этажерке наряду с книгами партийных мыслителей стояли икона и Библия. А если Янову указывали на это странное соседство, он говорил:
“Ну что же, я должен ее перевоспитывать? Это ее личное дело, у нас по Советской Конституции свобода совести.” Ему прощали, поскольку он был весьма популярным человеком в рабочей среде..
Я сам тогда, конечно, не очень задумывался о вере. К вере я позже пришел, не скажу, что в зрелом возрасте, но когда уже под тридцать лет... когда стал терять друзей... когда любой из нас начинает задумывается о краткости жизни, о смысле жизни ее... Тогда и приходишь к вере. К какому-то смутному понимаю основы основ...
У меня же было много друзей, например, среди медиков. И может быть, кому-то покажется странным, но вот хирурги, как правило, все верят в Бога. Это не смотря на то, что с ножичком смело в нас, бывает, ковыряются... Может быть, через ужас болезни, через зримую чужую смерть приходит понимание высокого...
Почему я с этого начал? А сейчас это, говоря казенным языком, для меня актуально. Еду с ярмарки, так говорили раньше.

А ярмарка была веселая — юность есть юность. Были, конечно, у меня друзья и с недостатками, выпить любили и погулять, но как работали!.. Шахтерская жизнь непростая. И обвалы случались, и технические беды... Когда бурят, зарплату получают за метражи.
Самое тяжелое и опасное, когда проходят вертикальный ствол... Но бывало, и когда шли горизонтальным тоннелем друг другу навстречу... однажды горе-маркшейдеры так посчитали, что оставалось между нами еще 6 метров. И кто-то предложил: пойдем, парни, перекурим. И только вышли — взрыв... оказывается, другая-то бригада была совсем рядом в породе, в полуметре! Зарядили и взорвали... Если бы мы стояли в забое, всех бы накрыло...
Так что, хоть у нас и не угольная шахта, но взрывы использовали, породу рушили... Порой образовывались так называемые заколы... Поэтому была заповедь: зашел в забой — постучи вокруг, посмотри... не повалилось?
А когда мы шли по вертикали... При телескопическом бурении коронки ставятся... сначала, естественно, большего диаметра, потом меньшего... надо менять по мере износа, заправлять... Обычно этим делом занимаются аккуратные девчонки. А у нас, помню, сел аккумулятор, темно, и я пошел сам заправить коронку... а круг, видимо, был неправильно сбалансирован, что ли ... тут что-то просвистело, ухнуло в стену... пыль, грязь... ничего не видно и — рука... Чувствую, кровища льется... развалило между большим и указательным... думаю, кисть оторвало... Зажал ее левой рукой и к выходу из штольни... а в голове одна мысль: жаль, правая же рука!.. как жить буду?
Вышел — смотреть боюсь, но смотрю... пошевелил мизинцем -шевелится... безыменным тоже... средним тоже... Ну, ничего! Пробыл на больничном месяцев шесть. Мужики говорят: “Крепче будешь, Лева!”
Рабочие люди вложили в мое сознание понятие того, что человек силен трудом. И если ты умеешь трудишься, все можно преодолеть. Эта закваска мне потом помогла в жизни, когда пришлось повстречаться с людьми разными... в том числе и с подлыми... и с теми, кто хорош с хорошими и подл в компании подлых... и с несправедливостью, когда люди выше тебя по положению могут небрежно повлиять на твою судьбу...
Зарабатывал я хорошо, больше, чем выпускники институтов... Но надо же было учиться. Это я понимал.
Пришел в политехнический институт — тоже судьба! — в год его открытия, в октября 1956 года. В КПТИ приехали поступать многие интересные люди, кто по разным причинам не попал в вузы Москвы и Ленинграда. Таким образом первый набор оказался фантас

Скачать полный текст в формате RTF