“ЦВЕТНОЙ СЛУХ” — ХИМЕРА ИЛИ ЧУДО ПОЭТИЧЕСКОГО МЫШЛЕНИЯ?

Сейчас во всем мире, порою даже на уровне модного поветрия, развернулся настоящий исследовательский бум по изучению “цветного слуха”, или, в более общем определении, “синестезии” (букв. “со-ощущений”). Проводятся международные конференции, защищаются в разных странах многочисленные диссертации, создано несколько Web-site’s (т.е. тематических “страниц” в интернетовской “мировой паутине”), организовано Американское и даже Международное общество синестезии.
...А мы у себя в Казани занимаемся этой интереснейшей проблемой психологии и эстетики уже около 40 лет. На каждой из десяти всесоюзных конференций “Свет и музыка”, проведенных нами в Казани, всегда работала секция “Цветной слух”. Специальную конференцию, посвященную целиком этой проблеме мы организовали совместно с МГУ в Москве. Еще на рубеже 60-70 гг. нами был проведен анкетный опрос всех 25.000 членов творческих Союзов СССР. Много лет велись опыты с детьми по рисованию музыки. Опубликовано несколько книг, посвященных синестезии, и многие десятки статей, включая энциклопедические. И теперь мы видим, что — без всякой там ложной скромности — в понимании сути этого “таинственного” явления Казань во многом обогнала многих ученых, в том числе и западных. “Я русский бы выучил только за то, что... на русском много интересных публикаций о синестезии” — так должны были бы считать нынче иноземные ученые. И некоторые, самые серьезные, на самом деле, учат. Но большинство, никуда тут не денешься, видят русский язык вместе с оборванной и обворованной Россией, простите за просторечие, “в гробу, в белых тапочках” и, соответственно, не знают и знать не хотят наших работ. К сожалению! А нас заставляют вымучивать английский...
Как бы то ни было, пока на русском, для своих, и очень кратко, зачина ради, — предлагаю текст моей маленькой статеечки, подготовленной для будущей Большой Российской Энциклопедии, затея создания которой недавно благополучно скисла и заглохла на время, — после прошлогодней финансовой катастрофы. А статеечка осталась. Итак...

Столкнувшись с поэтическими откровениями типа: “Флейты звук зорево-голубой” (К.Бальмонт) либо: “В глазах красно от бузинной пузырчатой трели” (М.Цветаева), ознакомившись с признаниями композитора Скрябина о том, что для него тональность C-dur — красного цвета, и откровениями художника Кандинского, “окрашивающего” как и Бальмонт, тембры музыкальных инструментов, исследователи попросту не заметили, что имеют дело с метафорой, пусть и необычной, связанной с межчувственным переносом. Пытались объяснить эти так называемые синестезии имен

но как реальное “со-ощущение”, привлекая физические аналогии звука и света (мол, “и то и другое — волновые явления”), анатомию (“возможно, перепутались нервные волокна”), атавизм (“рецидив первобытного сенсорного синкретизма”), пусть и полезная, но болезнь (“разве это нормально, что звук может “резать” или “светиться”?), психоделика (“при восприятии наркотиков начинаются галлюцинации, и звуки на самом деле могут быть видимыми!”), чудесное, эзотерическое свойство психики (“это доступно только избранным, кто приобщен к “тайному знанию””). Как бы то ни было, синестезия и ее частное проявление “цветной слух” признавались аномалией, — с положительным ли, отрицательным ли знаком. Отсюда — ходячие предрассудки на уровне энциклопедических и даже академических изданий: “Синестезия — отклонение в сенсорной системе; синестезией страдали Рембо, Бодлер, Бальмонт, Блок, Скрябин, Римский-Корсаков, Кандинский; в ХХ веке популярны попытки создания на базе синестезии и, конкретно, цветного слуха абстрактной живописи и нового искусства — светомузыки” (предрассудки эти устойчивые и для советской, и для нынешней российской науки, и для Запада).
Реально же синестезия — никакое не “со-ощущение”, а скорее, если быть точнее, это “со-представление”. По психологической своей природе это “всего навсего” межчувственная ассоциация, часто многоуровневая, системная; это проявление метафорического мышления (которое, как известно, как раз и базируется на механизме ассоциаций). И даже само понятие “цветной слух”, оказывается, — это метафора! Не видел реально Бальмонт никакого цвета при звуках флейты!..
Итак — метафора, ассоциация, сравнение, сопоставление, иносказание... Но если в метафоре “девушка — лилия” происходит сопоставление визуального с визуальным, то сравнение девушки с “Элегией” Массне или звуками свирели — уже иного, именно синестетического свойства. Метафоры, как уже давно установлено наукой, генетически основаны на ассоциациях “по сходству”, в синестезии же эта связь формируется именно “по сходству” казалось бы несовместимых, разнородных чувств (зрения и слуха, например), что и выглядит внешне как парадоксальное “смешение чувств”. Причем сходство здесь может быть либо по содержанию (смыслу, эмоциональному воздействию) — пример из Бальмонта, либо по форме (структуре) — пример из Цветаевой. Межчувственный перенос, синестетическое сравнение, как и любое сопоставление “по сходству” — это, как можно догадаться, уже операция мышления. Только мышление в данном случае осуществляется, так сказать, не выходя за рамки сенсорно-чувственной сферы, т.е. относится к сфере невербального, чувственно-образного мышления. Причем здесь невербальное мышление — более сложное, чем, например, просто визуальное или музыкальное мышление, ибо осуществляется оно уже в ранге связей в целостной полимодальной системе разнородных восприятий. А то, что этот акт синестетического мыш

Скачать полный текст в формате RTF