Алексей КИРДЯНОВ

НОЧНОЕ СОЛНЦЕ

РЕТРОСПЕКТИВА

Непричесанная Муза у Московского вокзала
язычок тебе похабно, столь развязно показала,
а потом июльской ночью, в черной пропасти
квартала
на Васильевском, на Среднем, чушь какую-то шептала.
В ленполитовской казарме, по глухим углам,
бывало,
эта маленькая шлюшка тебя в губы целовала;
за Конюшенною где-то, на чужой, как ночь, постели,
ах, по-детски засыпала на твоем усталом теле...
А порой, послав подальше страсть твою, в чаду скандала,
с литкружковцами в “На страже...” легковесно флиртовала.
Но пристойней становилась, строже, в залах Эрмитажа,
у портрета застывая и грустнея у пейзажа...
А когда тебя позвали твои “взлеты и посадки”,
рядом с Пушкиным, у Мойки, разрыдалась без оглядки...

ПРОЩАНИЕ

Домик с окнами на восток,
птица - шиферных два крыла!
Александр Феськов

Здравствуй, с окнами на восток
домик - шиферных два крыла!
Тот, Россия, я был цветок,
ты который не подняла.
Вот и синих тревожных дней
я отпраздновал нищету...
понимая: чем ночь темней -
видно лучше мою звезду.
Птица - шиферных два крыла!
И легчайшая жизнь - на вес...
И ни города, ни села
с высоты куполов, небес...
Да. припомнил тебе: себе -
в синих стеклах ресничный рай!
Солнце нежное на гербе,
закатившееся, прощай!

ПАМЯТИ ТАМАРЫ

Пальчиков, пальчиков прикосновенья...
Жизнь - только вспышка, и счастье - мгновенье!
Девочка детства вдруг вспомнилась, - Света.
Счастье мое, знаю, белого цвета.

Тома - помарочка в школьной тетрадке
жизни взахлеб и любви без оглядки!
Тома - погарочка... пальчики эти!..
До поцелуя на том белом свете!

...Вот и осталось: два томика - малость! -
лишь сожаление, Томочка, жалость;
Лермонтов - в томиках разного цвета,
”слышишь, Тамара? прости...” без ответа.

***
И молитвы все, и просьбы глупы;
и стихи - лишь горсть блестящей пыли...
Но твои, столь сдержанные, губы -
я-то знаю, как они любили!..
Лиловеет на закате небо.
Миражи - звезда и море, счастье...
В жизни нам так мало нужно хлеба...
Но твое горячее запястье!..
Все слышнее время - шаг олений!..
Луч зари чуть брызнет на оконце,
а я все под гнетом наваждений:
лен любимых глаз сильнее солнца!

НОЧНОЕ СОЛНЦЕ

За окном полуночным дивный вид:
крупных звезд петляет, юлит река.
Так ночное солнце дрожит-слепит,
словно ты, любовь моя, далека...
Время снова есть для тревожных дум,
и печаль как птица с больным крылом.
Просто - ночь на улице; звездный шум
за окном полуночным, за стеклом.
Каждой ночью, бражнику, мне тепло:
только тем и нежит ночная шаль.
Высоко как в горы нас занесло
жизни, смерти, музыки... - Жаль!
Ни о чем не нужно жалеть: в любви,
слышишь, насмерть ранить запрещено.
Ты, голубка, бейся в стекло: живи,
клюй с ладоней неба пшено.

СОН

Сон смарагдовым был, не тяжелым -
и казалось, что жизнь утекла
к золотистым стремительным пчелам,
мед которых теплей, чем смола.
И жужжали мне пчелы: “Мы лечим
вас от жизни. Ну как, хорошо?..” -
И дышать было мне уже нечем...
Все дрожал ослепительный шелк!..
Я и к этому, яркому, зною
так безвольно прильнул душой...
С высоты я смотрел: что со мною? -
смерть и эта казалась чужой...

***

Расставание наше мнимо...
А. А. Ахматова

Шуршит над городом, дрожит ночная мгла,
и очертанья зданий томно-мнимы...
Вновь начинаю строчку :”И любовь пришла...” -
И кажется, что мы неразлучимы.
Прильну к стеклу... Светлы овалы фонарей...
И промелькнут легко огни трамвая...
Услышу за спиной (чуть слышен) шум дверей:
а, Муза-девочка... насмешница живая.
.........................................................
А утром вдалеке восточная зурна
поет, шершавый воздух привечая.
...И строчка прорастет из музыки-зерна:
”Как кареглаза жизнь! - светлее чая”.

г. С-Петербург