Я ответил, что руковожусь своей совестью и своим сознанием
долга социал-демократа-революционера. Разоблачать грязную измену не перестану.
Плеханова за моральную поддержку сердечно благодарю. Мы уговорились с
Плехановым о переписке по поводу дальнейшего развития “событий”. Г.Алексинский
В 1916 году Алексинский открыто обвинял в сотрудничестве с немцами и Ленина,
и некоторых других большевистских руководителей. Понятно, что большой
популярностью кампания Алексин-ского не пользовалась, и бывший депутат
Государственной думы нажил себе много врагов среди революционеров...
В апреле 1917 года Алексинский вернулся в Россию и примкнул к плехановской
меньшевистской группе “Единство”. Тогда же в Петроград прибыл французский
министр снабжения Тома, информировавший Временное правительство о наличии
германо-большевистских связей. В кампании по разоблачению большевиков,
начавшейся вскоре после приезда Тома и усилившейся в июле 1917 г., после
первой, неудавшейся, попытки большевиков захватить власть, Алексинский
играл далеко не последнюю роль. Именно в связи с этой кампанией комиссар
Временного правительства С, Г. Сватиков (чье отчество оба раза Алексинским
указано неверно), производивший по поручению Временного правительства
ревизию российских учреждений за границей, мог привезти из Парижа, где
находился Архив Заграничной агентуры Департамента полиции, компрометирующие
Ленина и Троцкого документы. Документы, таким образом, могли быть скопированы
Алексинским после возвращения Сватикова из-за границы в сентябре 1917
г., но до ареста Алексинского большевиками в апреле 1918 г. Вероятно,
тогда же на копии документа была поставлена и подпись Сватикова, эмигрировавшего
из России вскоре и умершего в эмиграции уже после второй мировой войны.
Алексинский же был освобожден из-под ареста в январе 1919 г. и эмигрировал
в июне. Жил он с тех пор в Париже. В историографическом очерке под хлестким
названием “Миф о германских деньгах во время первой мировой войны”* американский
историк Альфред Зен высказал предположение, что в документах русской контрразведки
речь шла о другом “Ленине” — двойном агенте Б. Долине, русском политэмигранте,
работавшем одновременно на русскую и германскую контрразведки и изредка
подписывавшемся псевдонимом “Ленин”. Именно его, считает Зен, видели в
немецком посольстве в Берне в декабре 1916 года, на что указывает другой
американский историк — С, Поссони**. Именно о нем, утверждает Зен, был
составлен документ, переписанный Алексинским.***
Вопрос о том, подлинны или подложны переписанные Алексинским документы,
можно считать открытым. Но вывод Зена, что документ Алексинского имел
в виду “другого” Ленина следует назвать в лучшем случае наивным, а в худшем
— намеренной дезинформацией. Документ начинается со слов: “Ульянов (настоящее
имя Ленина)”. И далее в документе указывается на “Ульянова”, а
не на “Ленина”. В целом же создается впечатление о тенденциозной
направленности очерка Зена. Немецкие деньги вовсе не были “мифом”. В этом
смысле название статьи Зена следует признать неудачным и неправильным.
“Мифом” Зен считает не факт получения революционерами германских денег
во время первой мировой войны, а утверждения, часто недоказанные, разных
авторов, что немецкие деньги получал собственноручно Ленин. При этом в
статье Зена сквозит не столько желание разобраться в запутанном вопросе,
сколько намерение во всяком случае утверждать, что Ленин денег не брал.
Дабы сбалансировать утверждения Зена, приведем мнение другого американского
историка, Ричарда Пайпса: “Было давно известно, что в 1917-18 годах Ленин
получал субсидии Германии; однако будучи конспиратором, он не оставлял
на бумаге следов о подобных финансовых сделках, могущих вменяться ему
в вину”.**** “Давно известно” — вовсе не преувеличение. Публикуемая одновременно
с документами Алексинского статья А. Ф. Керенского проливает свет на историю
проблемы “германских денег”, причем Керенский указывает, что “если считать
не доказанным” факт получения большевиками немецких денег, “несмотря на
установленные предварительным судебным следствием огромные деньги, шедшие
от германского правительства, — то надо будет признать, что самые очевидные
факты недоказуемы”.
Публикуемые с разрешения Отдела редких книг и рукописей
Бахметьевского архива документы Алексинского — сырьевой материал, с которым
еще предстоит работать историкам. К этой же категории документов относится
и фотография расписки А.Гель-фанда-Парвуса на немецком языке, хранящаяся
в архиве Гуверовского института при Стенфордском университете.
К сожалению, произвести экспертизу этого документа для определения его
подлинности не представляется возможным — местонахождение оригинала документа
неизвестно. Но указания на выдачу Гельфанду-Парвусу 1 миллиона имеются
в документах германского МИД. Так, 26 декабря 1915 года министр финансов
Германии К.Гельферих писал заместителю статс-секретаря иностранных дел
А.Циммерману, что “стоит обсудить вопрос о предоставлении в его [Парвуса]
распоряжение 1 млн. рублей, который он просит для пропаганды. Если министерство
иностранных дел считает этот расход оправданными полезным, я не буду возражать.
В этом случае я прошу Вас прислать заявление в обычной форме и сослаться
на нашу личную договоренность”.
Расписка Парвуса датирована 29 декабря 1915 года. А уже в январе мы встречаем
еще одно упоминаний об уже полученном Парвусом миллионе рублей. 23 января
1916 года германский посланник
* Alfred Erich Senn. The Myth of German Money During the
First World War. — Soviet Studies, vol. XXVIII, № I (January 1976), pp.
83-90.
** Т. Possony. Lenin: The Compulsive Revolutionary. Chicago, 1964, p.
183, 192.
*** Зен, указ. соч., стр. 89.
**** The Unknown Lenin. From the Secret Archive. Ed. by R. Pipes. Yale
University Press, 1996, Introduction by R. Pipes, p. 12.