— Во что? — и он испуганно перевел глаза на Наташку. Наташка молча улыбнулась и зашла ему за спину.
— А этого мы еще не знаем, — сказала Таня, очищая ветку так, чтобы получился кнут. — Ты зачем взял нашу книжку?
— Она валялась под деревом, — ответил мальчик, отступая назад. Но за спиной стояла Наташка.
— Мы специально положили ее под дерево, — сказала я, и мы снова переглянулись. Его затылок доходил Наташке до подбородка, и она смотрела поверх его головы.
— Ты наступил мне на ногу, — сказала она, и мы засмеялись.
Мальчик засмеялся следом, подражая нашему смеху, и мы тут же замолчали. В наступившей тишине жалко оборвался его испуганный смешок.
— Какой ты весёлый, — сказала я.
— А вот мы тебя накажем, — подхватила Таня и несколько раз взмахнула очищенной веткой. Мы молчали, чтобы он услышал, как ветка рассекает воздух.
— А как тебя зовут? — робко повернулся он к Наташке, готовясь заплакать.
— А это не твоё дело, — улыбнулась Наташка и показала ему гладкие зубы.
— Я отдам вам книжку, — взмолился он и протянул Тане порванные листы.
— Мне не нужна порванная книжка, — ответила Таня и снова взмахнула прутиком, в этот раз почти у самой его руки.
— А как зовут тебя? — повернулся он ко мне, и его губы запрыгали вверх-вниз, сдерживая рыдания. И над его головой — два пристальных глаза Наташки с расширенными зрачками. В зрачках отразились листики. — Как... — снова начал он и не смог выговорить до конца.
Он развёл руки в стороны, как будто собирался кого-то обнять, но обнять ему было некого, и он в растерянности смотрел на нас.
— Катя, — вдруг сказала я. — Меня зовут Катя.
Тогда он шагнул мне навстречу, обвил меня руками, как обнял, и заплакал. Он уткнулся лицом в мой воротник, и мне стало тепло.
Наташка с Таней переглянулись и презрительно посмотрели на меня. Я опустила глаза. Таня положила ему на плечо свою круглую ручку и легко ударила его веткой.
— Меня зовут Митя, — умоляюще прошептал он и поднял на меня глаза. И я уже хотела его оттолкнуть, чтобы показать, что я снова с ними, как вдруг Наташка сказала:
— Отпустите его...
Таня сняла руку с его плеча и отбросила прутик.
На следующее утро я сидела на нижней перекладинке турника и руками держалась за верхнюю перекладину. На соседнем турнике сушился ковёр и панталоны до колен с тугими резинками. Митя с мамой шли через двор. Он держал её за руку.
— Это Катя, — восхищённо сказал он маме. Его мама посмотрела на меня и кивнула. Я раз

жала руки, откинулась назад и вниз головой повисла на турнике.
Вечером вышли Таня с Наташкой. Они крутили скакалку, а я прыгала. Сначала они крутили медленно, а потом всё быстрее и быстрее, и я едва успевала через неё перепрыгивать.
— Часы пробили ровно четыре, — сказали они хором и хором стали считать: раз, два, три... — но не досчитали до конца. К нам подошёл Митя. Одет он был также, как и вчера, в синие штаны на широких лямках, скрещенных за спиной. Его клочковатая чёлка была ровно причёсана. В руке он держал цветок. Жёлтый тюльпан.
— Это тебе, Катя, — сказал он, подавая мне цветок, но потом смутился и добавил: — От моей мамы.
И я уже протянула руку к цветку, как вдруг почувствовала неподвижные насмешливые взгляды маленькой Тани и Наташки Глыбовой. Они улыбнулись друг другу, раз и навсегда отвергая меня. Мне стало стыдно того, что он ровно причёсан.
— Спасибо, — ответила я, — но мне не надо цветов.
Мысленно я сказала “твоих цветов”, чтобы до конца остаться верной Тане и Наташке, но вслух произнести побоялась.
Девочки засмеялись, и Таня сказала:
— Давай лучше я возьму...
Митя внимательно посмотрел на меня, словно хотел запомнить, и протянул ей тюльпан, а потом весь вечер безмятежно прыгал с нами в скакалку.
Несколько дней он не приходил.
— Они сделали брызгалки на Ивана Купало, — сказала Наташка под конец недели. — Они ехали на велосипеде, поэтому я не смогла от них убежать. Они облили меня с ног до головы. Вымочили всё платье!
— Кто? — спросила я.
— Ромка и его братья.
— Негодяи, — страстно сказала маленькая Таня, и мы пошли играть в прятки.
Я водила. Я повернулась к стене и начала считать.
— Мы им отомстим, — прошептала Таня Наташке, когда они побежали прятаться. Но что ответила Наташка, я уже не услышала.
— Десять! — выкрикнула я. — Я иду искать! Кто не спрятался, я не виновата...
Я обернулась: пустой двор, и только ветки кустов раскачиваются и дрожат, потому что Таня с Наташкой задели их на бегу. И вдруг я увидела, как Митя едет на багажнике велосипеда. Его вёз какой-то недоступно взрослый мальчик лет двенадцати, с коричневыми кругами возле глаз. Он медленно крутил педали велосипеда и смотрел по сторонам. Они ехали молча.
— Тормози, — неожиданно попросил Митька, кривясь от злобы. — Вот она!
Подросток притормозил.
— Катя! — крикнул он мне. — Сейчас ты вспыхнешь у меня ракетой! — и бросил мне на платье горящую спичку.

13-16 июля 1996г. Берлин