Созерцатель высоких вершин.

Страшно чистый, буквально вчерашний,
Цвета вешнего молока ,-
Он смотрел на далекие “башни”..,
А под ними текли облака.

Дивный образ, сознаньем играя,
Надоумил младенца, и он
Понял горы не хуже сарая,
Где был мамой-Овцою рожден.

Он стоял и смотрел очень долго,
Трудно думал: “Идти или нет?”
И дождавшись матерого волка,
С ним бегом убежал на тот свет.

Что вставал из-за синего леса,
В лоне дол между горных цепей,
Где под небом сквозь листьев завесу
Вниз пронзительно пел соловей!

Он бежал... отчего-то все ночью.
Словно дух, заключенный в кувшин,
Сквозь смотрел.., и глаза его волчьи
Прозревали до самых вершин.

И спросила слепая монашка -
Где ручьев начинается нить,
Как-то раз повстречавши барашка:
“Что ж ты, милый, не пробовал жить?”

ОСЕНЬ

И негде голову склонить -
Я сам себя лишаю Бога.
Надежды тоненькая нить -
Какая узкая дорога!
Я самого себя предам
Тебе. И клятвы не нарушу.
Всем, кто влачится по телам,
Господь оставил только душу.
А за душою ни гроша
Единого. Я пуст и весел:
Мне остаётся лишь душа!
Плоть протекает между чресел.
Плоть — это листопад. Души
Не тронет праздничное тленье.
Пляши, Костлявая, пляши!
Природа смотрит в умиленье...

СЕРДЦЕ

С овчинку небо показалось,
Свернулась кровь, остыло тело...
Но сердце тёплым оставалось,
Когда пришли живые в белом.

Врачи склонились перед фактом,
Укрыли чистой простынею...
Но сердце, скромным артефактом,
Упрямо тлело под бронёю.

...Он уходил шестью ногами:
Двумя вперёд, четыре к низу.
Уже неслышными шагами
Прошёл за шлейфом белой ризы...

Под сенью морга, в обшежитье,
Ещё так жизненно небритый,
Лежал он в очередь на вскрытье,
Но не был вскрыт, в углу забытый.

Потом его похоронили:
Воткнули в землю, как деревце.
Но сердце живо и в могиле -
Какая разница для сердца!

В тот миг, когда ростком невзрачным
Пройдя сквозь гроб, отринув муки,
Над местом скорбным, местом — злачным,
Поднялось древо, вскинув руки...

Дивясь нелепою ошибкой,
Между цепями золотыми
С изящной покерной улыбкой
Упрямое очнулось ИМЯ!

***
По такту сердца острой болью,
Вскрывая кухонные стены,
Он иногда бежал из плена,
Он иногда бежал на волю...

Под желтой лампочкой угарной
Впотьмах, пропитый и пропетый,
Он иногда бежал из этой -
Из страшной комнаты алтарной.

По такту боли — вспышкой света
Побег... И снова — вполнакала.
И снова тьма на дне бокала -
Вся тьма вопросов без ответа!

г. Омск