Рустем САБИРОВ
Два рассказа
И ЗЕЛЕНЫЙ ПОПУГАЙ
(История с хорошим концом)
Дождливым апрельским днем, в недавно оттаявшем, а потому
безотрадно грязном городском сквере, где-то ближе к пяти вечера человек
по фамилии Саранцев ощутил тягостную бессмыслицу жизни. Он давно уже ее
смутно подозревал, но все как-то разнопланово, по частям, а тут — все
разом. Саранцев даже опешил от такого открытия и в некоторой задумчивости
остановился у трехногой, со следами оставшихся с осени грязных подошв
скамейки. Сейчас бы, как говорится, прокрутить ленту назад, чтоб все попятилось,
торопливо и смешно семеня, и листья взлетели бы обратно на ветви, и поезда
бы отползли от перрона задом наперед, и исписанный, исчерканный лист очистился
бы строчка за строчкой, найти бы в этой сутолоке и мельтешне какие-то
милые сердцу кадрики и предъявить как оправдание бог знает кому. Ведь,
если откровенно, не мог Саранцев назвать себя неудачником. Он скорее был
удачлив, однако удачи были все какие-то мелкие, пустяшные, вымученные,
словно выстоял он за ними какую-то тесную, потную очередь, получил, развернул,
а там — не то, ни божества, как говорится, ни вдохновенья. Хотя, с другой
стороны, и того, и другого было, вроде в избытке. Особенно последнего.
Из всего этого выкристаллизовалась папка умеренно крамольных стихов, отмеченная
снисходительно-ободряющей рецензией одного известного поэта. А из божеств
в осадок выпала Тамара, бывшая работница Аэрофлота...
Его отвлекли голоса. Мимо чугунной изгороди сквера трое порозовевших от
натуги мужчин со сдавленными стонами тащили огромное старинное трюмо,
в котором Саранцев отразился рикошетом бледно и глупо, словно попал случайно
в чужую фотографию. “Так вот и жизнь пройдет, — грустно подумал Саранцев,
— блекло, пыльно и случайно. Так вот и пройдет...” От этакой фигуральной
мыслишки стало почему-то легче на душе.
Энергичная процессия меж тем остановилась, один из троих вдруг махнул
рукой, бросил скорбный труд и трусцой побежал в противоположном направлении,
как раз в сторону Саранцева. У двоих оставшихся от дополнительной нагрузки
глаза полезли из орбит. “Ты куда побег?! — отчаянно захрипел один из них,
похоже, владелец трюмо. — Мы ж договорились! Ты ж пятерик взял!” — “Да
там нести всего-ничего, — беспечно отмахнулся тот, не оборачиваясь. —
Дотащите, мужики. У меня тут деловое свидание”. — “У, сволочь!” — застонал
хозяин, и поредевшая процессия двинулась дальше на подгибающихся ногах.
Беглец же перемахнул через ограду и тяжело плюхнулся на скамейку, прямо
на следы прошлогодних подошв. Впрочем, его брю
ки и плащ, как успел заметить Саранцев, были вряд ли намного
чище скамейки.
— Ишака нашел за пятерик, — подмигнул он Саранцеву. — Я свой пятерик,
пока по всей улице корячились, три раза отработал. Все на шару хотят,
верно?
Саранцев пожал плечами и отвернулся. Человек показался ему неприятным,
маленьким, колченогим с непропорционально большой головой и бледным рыхлым
лицом, напоминающим чайный гриб. Ну да бог с ним, ему-то что...
Вдоль ограды сквера, громко цокая каблуками, прошла высокая, красивая
женщина. Но и она никак не отреагировала на его пристальный, взыскующий
взгляд. Саранцев с грустью хотел было повторить мысль, что вот так жизнь
пройдет мимо...
— Валя, Валя-Валентина! — прервало его размышление хриплое пение. — Все
в тебе, ну все в тебе по мне. Ты, как елка, стоишь рупь с полтиной. Нарядись
— повысишься в цене!
Саранцев нахмурился и обернулся. Игривый куплет исполнял, как и следовало
ожидать, его случайный сосед по скамейке.
— Что, не нравится? — радостно засмеялся он, видя, что Саранцев раздраженно
обернулся. — А я вот такой человек. И всех, кто мной недоволен, посылаю
в одно интересное место.
Саранцев решил не связываться и отошел прочь. Оставшийся на скамейке сказал
ему что-то еще, но он уже не слышал — вдоль ограды размашистой, уверенной
походкой шла Тамара, бывшая работница Аэрофлота.
“Этого не доставало, — с тоской подумал Саранцев, втянув голову в плечи.
— Интересно, заметит или не заметит?”
Менее всего желалось ему встречаться с Тамарой. “Выследила, — зло подумал
он, хоть он и понимал, что это полная чушь, с чего бы ей его выслеживать.
— Выследила! — упрямо повторил он, и, поняв, что проскочить незамеченным
не удастся, обреченно поднял голову. К его удивлению Тамара его не заметила,
прошагала мимо, вошла в сквер и твердо направилась к той самой скамейке,
с которой он только что ретировался.
“Чего это она, сдурела?” — обеспокоенно подумал Саранцев. Сидевший на
скамейке субъект немедленно вскочил и, далеко выставив зад, склонился
в шутовском поклоне. “Дать ему, что ли,
Скачать полный текст в формате RTF